– И что дальше?

– В общем, собирай вещи Алика. Я сейчас подъеду к вам и заберу его в больницу. Проведём полное обследование. Под моим чутким руководством.

– А Мазурин?

– Ну, он, разумеется, не в восторге от моего вмешательства Я для него старая полусумасшедшая бабка, не более. Но меня мало интересует его мнение. Так что он будет повиноваться.

Голос Нины Петровны стал более властным. Каким-то царственным, протяжным. У меня внутри всё задрожало от осознания того, что с лечением брата, наконец-то, всё становится яснее и прозрачнее.

– Но сегодня выходной.

– Я знаю. Мазурин уже в больнице, ждёт нас. Дал нам карету «Скорой помощи» для перевозки тяжёлых пациентов и я уже собираюсь к тебе. Так что не теряй время, Ванесса. Буду через полчаса.

Женщина отключилась, и я в лёгком замешательстве посмотрела на светящийся экран смартфона. Быстро спрыгнула с кровати, подбежав к Алику.

Лицо брата показалось мне каким-то серым, осунувшимся. Под глазами залегли чёрные синяки, а нос заострился.

В полном ужасе я вцепилась в его бледное запястье, пальпируя серую, какую-то безжизненную кожу. Пульс тихонько толкнулся под голубой веной, и я выдохнула.

Мне нельзя терять больше не минуты. Брату, не смотря на проделанную операцию и назначенное лечение, явно стало ещё хуже. Намного. Насколько, что он стал похож на живой труп, лежащий на этой пропахшей лекарственными препаратами, кровати.

И теперь его жизнь в моих руках. И в руках Нины Петровны.

– Мама!

Заколотила в створку санузла изо всех сил, пытаясь перекричать шум льющейся воды.

Заплаканное, какое-то осунувшееся лицо матери тотчас появилось в щёлке между дверью и косяком. Она шмыгнула носом. Посмотрела на меня с такой ужасной болью, которая прошила моё тело колючими искрами тока.

– Собирай вещи Алика. Мы срочно едем в больницу.

– Но Ванечка… Сегодня выходной, да к тому же, у нас нет денег…

– Я договорилась. Карета «Скорой помощи» скоро приедет. Давай, одевай его и говори мне, что взять. Я буду собирать вещи.

– Но как же…

– Мам, все разговоры – потом. У нас очень мало времени. Точнее. Судя по виду твоего сына, у нас его совсем нет…

*****

– Осторожнее несите. Это вам не овощ какой-то, а ребёнок!

Звонкий голос Нины Петровны прокатился по заледеневшей комнате, и она сделала сильный взмах рукой. Её блеклые глаза вмиг сделались какими-то холодными, заигравши в полумраке прихожей голубоватыми льдинками и я поняла, что женщина вошла в раж. Вспомнила свою жизнь, где она ловко управляла целым отделением, будучи в нём царицей и Богиней.

Думаю, её панически боялся весь персонал и одновременно боготворил. Может, она зря вышла на пенсию? Что-то не похожа эта властная женщина на старушку.

Два крепких санитара осторожно положили одетого Алика на носилки и зафиксировали его на них.

Брат вперил в меня спокойный, какой-то усталый взгляд и я быстро навесила на своё лицо самую спокойную улыбку. Такую, которая даровала бы ему силы для дальнейшей борьбы.

– Вот. Я всё собрала.

Мама широким шагом вбежала в комнату, грохнув клетчатую сумку внушительных размеров на пол.

– Хорошо. Едем. Я только руки сполосну.