- Да, я вчера слышал выстрелы с той стороны. У вас там тир?
- Можно сказать и так. Часть помещения конезавода приспособлена под тюрьму, в овраге за ним каждый день происходят расстрелы врагов новой власти. Хорошие приметы, сейчас казни стало меньше, нет, мы не сделались гуманнее к нашим врагам, просто количество таковых существенно сократилось. Несколько совместных с вермахтом операций против партизан, подполья, ещё полгода назад тюрьма ломилась знаете ли. Сейчас окрестные леса практически очищены, есть лица сочувствующие, партизанам, уклоняющиеся от призыва в армию. Вижу вам неприятна эта тема, согласна, она не способствует пищеварению. Как вам заведение?
- Сносно, Анна Вениаминовна. Но кофе, между нами говоря, отвратительный. Будете в Брянске, посетите «Алмаз» на улице Флагманской, бывшая, простите, Ленина. Вот, где делают настоящий кофе!
- А что вы хотите? Город Локоть никогда не славился кофейных дел мастерами, но если вы хотите вкусно поесть, выпить хорошего вина, вам вдруг надоест ваше глупое одиночество, то милости просим в ресторан «Восточный» на Гурьевской, там каждый вечер шумно и весело: музыка, зажигательные танцы, интересное общество. Я и сама, грешна, люблю посещать это заведение, возможно и сегодня загляну туда. Подтягивайтесь, Вадим Андреевич, не пожалеете. С семи вечера до полуночи исполнение любых желаний, там вас могут и спать положить. Всего вам доброго, я не намерена более возмущать.
Женщина спустилась с террасы, обернулась прежде чем свернуть на улицу. Вадим склеил мутноватую улыбку, манерго помахал ей ладонью. От общения с этой особой у него остался неприятный осадок, тучный полицейский за соседним столом допил чай, бросил на стол несколько банкнот с профилем вождя мирового пролетариата и удалился. Газету он не тронул, Вадим привстал, взял ее: обрюзгшая физиономия Каминского венчающая передовицу на подвиги не вдохновляла, скорее просила увесистого кирпича. Командующий тылом Второй танковой армии генерал Бранд от всей души поздравляю обер-бургомистра с днём рождения, желал ему всяческих успехов в священной войне с большевикам. Далее следовали вести с полей особого округа: там было засеяно столько то пшеницы и картошки. Редактор явно имел опыт работы в советской пропаганде, слова остались прежние, департамент, мобилизации, очевидно, аналог советского военкомата рапортовал выполнении плана, набора бойцов в ряды РОНА, верных, целеустремленных, готовых идти до конца, были тут и рекламные объявления: на улице Народной открылось новое заведение, где можно провести время с друзьями, попробовать биточки, и бараньи шашлыки. Всё это вызывало недоумение Зорина. Локотскому самоуправлению оставалось существовать от силы три месяца, скоро Красная армия раздавит этот гадюшник, не помогут ни страх, ни ненависть, а эти ребята делают вид будто всё хорошо - пируют во время чумы. Другое дело какой ценой они будут уничтожены.
- Имеете успех у дам, Вадим Андреевич, - проворковал знакомый голос и за столик уселась Алевтина.
Она очаровательно улыбалась, женщину словно подменили: статная интересная, одета в гарнитур песочного цвета с рубиновым кулоном в декольте, шляпка, сумочка из кожи крокодила, бледность спряталась под слоем пудры, ресницы и веки были жирно подведены. Два капрала, сидящие через столик, восхищённый отвесили челюсти, сердце Вадима забилось, но он не подал вида.