— Значит, ты думаешь, что он никогда не вернётся? — грустно спросил я. — А мне с ним было весело! Он так забавно разговаривал! И был так же добр ко мне, как раньше, когда был собакой. А может, даже добрее.

— И всё-таки это не одно и то же: облизывает тебе лицо собака или человек, — возразил папа. — Я чувствовал себя при этом отвратительно.

— А я нет! — отрезал я и ушёл.

Я бросился на кровать и отвернулся к стене, чтобы показать отцу, до какой степени я взбешён. И мне совсем не хотелось идти в кухню и завтракать в его обществе.

Я лежал довольно долго, когда в коридоре вдруг зазвонил телефон. Папа подошёл и взял трубку. Я слышал, что он взволнован, но не разбирал слов.

— Макс! — крикнул он, закончив разговор.

Я не откликнулся. Пускай поймёт, что я обиделся. Но он сам пришёл ко мне и сообщил:

— Макс, они его нашли!

— Кто кого нашёл? — спросил я.

— Господина Белло нашли! Быстро! Одевайся!

Так быстро я ещё ни разу в жизни не одевался.

— У кого он сейчас? Где он находится? — кричал я в отцовскую спальню, потому что папа тоже бросился одеваться.

— Это полиция, — доносилось в ответ. — Господин Белло сейчас в участке. Я должен дать показания. Они считают его взломщиком. Думают, что он проник в наш дом, потому что на нём мой халат с надписью: «Аптека Штернхайма». Что им сказать? Что нам делать?

— Что делать? Да это же ясно! Мы заберём господина Белло и позавтракаем вместе. Втроём. Замечательно!

Папа вошёл в мою комнату. Он был уже одет.

— Что тут замечательного! Ты по-прежнему не понимаешь, насколько серьёзно наше положение! Пошли, пора!

Когда Штернхайм и Макс приехали в полицейский участок, их ждали два возбуждённых полицейских: один — молодой, второй — постарше и с брюшком.

— Задержанный сидит в соседнем помещении, — понизив голос, сообщил молодой. — Отсюда вы можете незаметно понаблюдать за ним через глазок.

Штернхайм и Макс заглянули в глазок. Господин Белло восседал на стуле, положив грязные босые ноги на стол, и задумчиво почесывал голову; потом он извлек из своей шевелюры куриное перо, рассмотрел его, положил на ладонь и дунул. Перо взлетело в воздух и плавно опустилось на пол по другую сторону стола. Господин Белло с улыбкой следил за его полётом.

— Вообще-то он ведёт себя вполне мирно, — заметил молодой полицейский.

— Ничего себе мирно! — вмешался старший. — Послушайте, я зачитаю протокол: «Подозреваемый уверяет, что его фамилия Белло, а имя — Господин.

— Белло — слово итальянское. Оно означает «красивый». Может быть, он итальянец? Да и говорит он по-нашему очень плохо, — рассуждал молодой.

— Не перебивайте меня, — раздражённо прервал его толстый. — Я знаю, что вы владеете итальянским. — И опять обратился к Штернхайму: — Задержанный уверяет, что ему семь лет, что своего отца он не знает и что родился на помойке. Мы не понимаем: он враль или сумасшедший? Кое-что говорит за то, что у него не все дома. — Для ясности полицейский постучал себя пальцем по лбу. — Мы ещё ночью обратили на него внимание, когда вместе с коллегой патрулировали улицы.

— Это верно, — подал голос его напарник. — Представьте: он облаял собак. По-настоящему. Если бы мы его не видели, то решили бы, что лает настоящий пёс.