Одевшись, Маланья пообещала, махнув на прощание рукой:

– Я скоро приду, мила-ай!

А вот это дудки! Одевшись, Евдоким Ануфриев посмотрел на себя в зеркало. Ковырнул ногтем отвисшее веко: тот еще фрукт! С такой физиономией только на паперть выходить и у сердобольной паствы алтынный выпрашивать. Это надо же так нажраться, что самого себя не помнишь!

– Панкрат! – проорал Евдоким Филиппович и, когда приказчик появился в дверях, распорядился: – Маланью в дом не пущать!

– А ежели браниться станет?

– Пусть себе бранится.

– А коли вас будет допытываться?

– Скажешь, что уехал.

– А ежели станет говорить, что вы жениться на ней обещались?

– Экий ты цепкий… Ну-у, скажешь, что живот приперло, встретиться не получится.

Панкрат покачал головой:

– Ох, не завидую я вам, Евдоким Филиппович. Ославит она вас на всю округу. Знаю я ее, бестию… И дернуло вас с ней хороводиться!

Положение и в самом деле было скверное. Теперь ему в кордебалет, где солировала Маланья, не заявиться. Маланья баба такая – волосья все повыдергивает, а то еще и лицо расцарапает. А ведь прежде он имел виды на Прасковью, что играла в новом спектакле Снегурку. А еще знаки внимания оказывала прима театра Анастасия Макаровна, игравшая в «Отелло» Дездемону. Неужто эти бутоны кому-то другому срывать?

– Ничего, как-нибудь образуется, – буркнул Ануфриев.

А ситуация складывалась безрадостно. Пошел уже третий год, как померли батюшка с матушкой. Пора бы образумиться, обзавестись семьей, однако все как-то не получалось. Надо признать, что Евдоким Ануфриев в городе слыл первым женихом. Одного только чистого капитала на пятьсот тысяч рублев будет! И это не считая четырех доходных домов, деревообрабатывающего завода и чужих векселей на сто тысяч… Так что ежели все капиталы подсчитать, то он и вовсе миллионщик.

За свои неполные двадцать четыре года Евдоким Филиппович пережил четыре бурных романа (в трех из которых героинями его романов были дочки купцов, а вот четвертой – молодая попадья), о которых судачил весь Чистополь. Причем вторая девица приходилась племянницей самому городничему. А уж сколько девок он перепробовал, так это и вовсе не сосчитать! А после третьей интрижки он едва не был бит и откупился от сурового папаши Настеньки – лесопромышленника, купца второй гильдии Ермолаева – тремя тысячами рублей. Было о чем призадуматься: если всякий раз выкладывать за девичью честь такие деньжищи, так можно в скором времени и вовсе по миру пойти! Следовало как-то остепениться, обзавестись семьей. Желательно, чтобы девица была из благородного сословия, так сказать, из белой кости да с голубой кровью. А таких в Чистополе днем с огнем не отыскать! В нем ныне только необразованные девки обитают да мамзельки разные. Если уж строить с кем-то семейную лодку, так это с такой, у которой в родстве графья да князья. Вот только где такую девицу отыскать?

Поразмыслив о своем невеселом житии, Евдоким Ануфриев решил посоветоваться со старшим приказчиком, человеком много повидавшим и большого ума. В прежние годы тот самого батюшку наставлял, и всегда от этого был большой прок. А однажды как-то обмолвился о том, что и с маменькой его свел… Так что пускай и за сынка их порадеет!