За первый день мы прошли не больше тридцати километров, хотя останавливались всего один раз. Почва была влажная, и ноги скользили. Для того чтобы спуститься вплотную к воде, приходилось огибать группы крупных валунов, что тоже снижало скорость передвижения. Второй день ноги болели от непрерывной нагрузки, и мы прошли еще меньше. Даже Санчо устал и просил отдыха молчаливым взглядом. С четвертого дня мы вошли в рабочий ритм, и скорость передвижения возросла. Теперь я заблаговременно выбирал маршрут, чтобы можно было срезать путь. Если на пути появлялся высокий холм или дерево, я взбирался на него и, ориентируясь на море, прокладывал кратчайший маршрут.
Сегодня был шестой день, как мы попали на эту сторону пролива. Вчера и позавчера мы шли очень хорошо, чему способствовал и уменьшившийся вес рюкзаков. Еды оставалось на один завтрашний день, потом придется потратить драгоценное время на охоту. Я отвел примерное время, необходимое для того, чтобы добраться до своей старой бухты в две недели, плюс пару дней, если будут задержки. Подсознательно, у меня была навязчивая мысль, что если добраться до старой бухты, все опасности останутся позади и наиболее трудная часть пути уже преодолена.
Сейчас мы шли по самой кромке воды, потому что внизу лежал утрамбованный песок, и берег был ровный как стрела. Надо было отдохнуть и перекусить, но я пока не видел ни малейшего намека на топливо для костра. Бревна и хворост обычно выбрасывало на берег, где были бухточки и мыски. Пару часов движение было крайне удобным, пока снова не стали встречаться крупные валуны, которые образовывали препятствия. Я взял влево, чтобы вернуться в холмостепь. Здесь берег был немного крутым и, лишь поднявшись наверх. я увидел костер в тридцати метрах в небольшом распадке, вокруг которого сидело трое неандертальцев. Двое мужчин, при виде нас схватились за копья, женщина спряталась за них и с интересом оглядывала нашу странную пару.
Назад идти было поздно, пришлось идти вперед, тем более, что у костра лежала небольшая антилопа, судя по виду, только что лишившаяся внутренностей и шкуры.
«Бей первым, Фредди», — вспомнилась фраза из моего так и не просмотренного фильма, и я коротким замахом послал вперед копье. Мужчина успел отскочить, а женщина не среагировала: копье вонзилось ей в грудь и опрокинуло на землю. Молча, без слов, оба дикаря ринулись на нас. Дикарь, что бежал на меня, не мог предположить, что каменный топор тоже можно швырять. В этот раз я был точнее и камень ударил в район правого глаза. Второй дикарь теснил Санчо, но подросток ловко увертывался. Пользуясь замешательством неандертальца, который частично ослеп и был оглушен, я выдернул свое копье из женщины и всадил в спину своему противнику.
Второму удалось выбить топор из рук Санчо, и теперь парень просто увертывался и отбегал, изматывая соперника. Мои уроки не прошли даром, я даже почувствовал гордость, но не стал дожидаться окончания боя, прервав его самым подлым ударом в спину. Дикарь остановился, даже развернулся, пытаясь вырвать копье из моих рук. Но на большее его не хватило: ноги подогнулись, и он упал на колени, опираясь на руки.