ЛЕЙТЕНАНТУ ЕВЕ ДАЛЛАС, С УВАЖЕНИЕМ И ВОСХИЩЕНИЕМ. ОН БЫЛ НАРЫВОМ НА ОБЩЕСТВЕ, ТОМ ОБЩЕСТВЕ, ЧТО МЕШАЕТ ВАМ СВОИМИ ПРАВИЛАМИ, ОХРАНЯЮЩИМИ НАРЫВЫ. НЕКОТОРЫЕ ПРАВИЛА МЕШАЮТ ПРАВОСУДИЮ. МЫ С ВАМИ ЗНАЕМ ЭТО.
ОН ПРОДАВАЛ СВОЮ ОТРАВУ ТЕМ, КТО ПЛЮЕТ НА ВСЕ ПРАВИЛА И ЖИВЕТ В СКВЕРНЕ. ОН ЛГАЛ ВАМ, ОН ПОДНЯЛ НА ВАС РУКУ. ОН ВАС БОЯЛСЯ, НО НЕ УВАЖАЛ. А ЭТИ ПРАВИЛА ПОЗВОЛЯЛИ ЕМУ ПРОДОЛЖАТЬ ЕГО НИКЧЕМНУЮ, ПАРАЗИТИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ.
ЭТО — ПРАВОСУДИЕ, СВЕРШИВШЕЕСЯ РАДИ ОБЩЕСТВА, А ГЛАВНОЕ, ЛИЧНО ДЛЯ ВАС, ЕВА. ОТМЕТИНА, ОСТАВЛЕННАЯ ИМ У ВАС НА ЛИЦЕ, УЖЕ НЕ ВИДНА, А ТЕПЕРЬ ОСКОРБЛЕНИЕ ПОЛНОСТЬЮ ОТОМЩЕНО.
Я ВАШ ДРУГ. ЗНАЙТЕ, Я ВСЕГДА БУДУ ВАС ЗАЩИЩАТЬ, НЕ ПРОСЯ НИЧЕГО СВЕРХ ВАШЕЙ ДРУЖБЫ. Я ПОМОГУ ВАМ ВЕРШИТЬ ПРАВОСУДИЕ, ИСТИННОЕ ПРАВОСУДИЕ, КАРАЮЩЕЕ ВИНОВНЫХ. ЧИТАЯ ЭТО, ЗНАЙТЕ, ЧТО Я ДУМАЮ О ВАС КАЖДЫЙ ЧАС КАЖДОГО ДНЯ.
ВАШ ИСТИННЫЙ ДРУГ.
— Это письмо длиннее, — сказала Ева. — Клиент становится болтлив и… — Она надела специальные очки и подошла ближе. — У него дрожит рука. Нет прежней четкости и самообладания. Нужен анализ, но некоторые буквы стали темнее, линии толще, как будто он сильнее давит на фломастер. Больше нажима в моем имени, при болтовне о правосудии, отраве, уважении, истине.
Она сделала шаг назад и сдернула с лица очки.
— Все, теперь дело за чистильщиками.
Пибоди оглядела мерзкую дыру.
— Хвала богине чистоты и здоровья! — Она улыбнулась Рорку. — Помолимся матери-природе!
— И да услышит она нас!
— Вызывай чистильщиков и перевозку, — распорядилась Ева. — Звони Моррису, Мире, Уитни. Пусть электронщики проверят коммуникатор потерпевшего. Мы побеседуем со свидетельницей. Полиции никого не пускать на место преступления. — Она посмотрела на Рорка. — У тебя по горло дел.
— Ничего, подожду, пока ты закончишь здесь.
Она не стала спорить, вышла в коридор и постучала в дверь напротив.
Ей открыла могучая женщина-полицейский, уставившаяся на ее жетон.
— Лейтенант.
— Ваш напарник уже приступил к опросу жильцов. Сейчас прибудут чистильщики и фургон из морга. Охраняйте место преступления, Моралес.
— Слушаюсь, сэр. Свидетельница в шоке, но готова сотрудничать. Не думаю, что она что-то видела. Ее показания вызывают доверие.
— Сейчас проверим.
Ева вошла в квартиру — копию клетушки Ледо по размеру и планировке, но зато совсем не свинарник. У Мисти Полински имелся просиженный диван с покрывалом кричащей цветочной расцветки, вытертый ковер на чистом полу, прогоревший абажур с бахромой. Кто-то — возможно, она сама — изрисовал цветочками ящики глубокого комода.
В кухоньке помещалась только лоханка-раковина, миниатюрная автокухня и столик размером с пресс-папье — все чистенькое.
Сама Мисти сидела на своем цветастом диване, поджав колени, со щербатой чашкой в руках. Ее небесно-синяя челка была грубо подрезана. Несмотря на теплый безразмерный свитер, она заметно дрожала.
Размазанный грим не скрывал ее природную миловидность. Глаза красные — скорее, от слез, чем от «фанка», заключила Ева.
— Мисс Полински, я — лейтенант Даллас, это — детектив Пибоди, это — наш консультант. Как вы себя чувствуете?
— Паршиво. Полицейская Моралес советует пить чай, но помогает не очень. В жизни такого не видала! Такого, как Ледо там, — никогда!