Никакого сомнения, это она.

Она ждет.

Нет. Она подстерегает.

Ибо если молодая арабка здесь, в машине на улице в тридцати метрах от дома Николь, значит Фонтана тоже здесь.

Они подстерегают меня. Они подстерегают нас. Николь и меня.

Я продолжаю рулить, сворачивая то там, то тут, наудачу. Мне нужно время понять, что происходит.

Дорфман отдал распоряжения. Фонтана подчинился, что поставило финальную точку в его задании.

Нетрудно сделать вывод: теперь, когда контракт с бывшим патроном завершился, Фонтана работает на себя. Тринадцать лимонов – неплохая мотивация. Есть на что провести остаток жизни без малейших проблем.

Не считая той ненависти, которую он испытывает лично ко мне. Я несколько раз сажал его в лужу, и час расплаты пробил. Фонтана приехал за мной на дом. У него теперь только один босс. Он сам. И теперь он совершенно без тормозов. Способен на все.

Он воспользовался Николь как приманкой, но нужен ему я. Выбить из меня банковские данные ударами молотка. Он хочет заставить меня заплатить, во всех смыслах слова.

Он постарается захватить нас обоих. Он заставит Николь исходить криком, пока я не отдам все, все, все.

А потом он убьет ее.

Меня он убьет тоже, но для меня он приберег нечто особенное. Фонтана желает свести со мной личные счеты.

Я абсолютно не представляю, что теперь делать, я лавирую, перебираясь с одной улицы на другую, делаю круг, чтобы не проезжать снова мимо машины, откуда ведется наблюдение. Фонтана наверняка выбрал такую позицию, чтобы загнать меня в ловушку, едва я появлюсь. Я ушел от наблюдения только потому, что он не представлял себе, что я приеду на машине. Они, конечно, ждали, что я возьму такси или приду пешком, уж не знаю.

Если Фонтана наложит на нас руку… Я уже вижу, как Николь сидит связанная. Это невозможно. Я совершенно беспомощен. Я здесь ничего не знаю. Разворачиваю бумажку с адресом. Николь на восьмом этаже.

А паркинг есть?

Нельзя показываться. Но что делать?

Мысли беспорядочно скачут.

Вижу только один выход. Худший, но единственный. Пробиться и сбежать. Это чушь, но я не нахожу ничего другого, мозг оцепенел, столкнувшись с неожиданной ловушкой.

Я тянусь к бортовому телефону, но рука так дрожит, что трубка выскальзывает. Я с трудом ловлю ее, прижимаю к груди, вот свободное место у ворот, я втыкаюсь туда на несколько секунд, не заглушив мотора. Нужно позвонить Николь. Набираю ее номер. И как только она подходит:

– Николь, надо уходить.

– Что? Почему?

Она растеряна, Николь.

– Послушай, я не могу тебе объяснить. Нужно уходить немедленно. Вот что ты сделаешь…

– Но почему? Что происходит? Ален! Ты ничего не объясняешь, я больше не могу…

Она ощущает мою панику, понимает, что ситуация серьезная, предчувствует опасность, ее голос ломается и превращается в рыдание. Кошмар последних часов вернулся с прежней же силой. Она повторяет: «Нет, нет», раз за разом. Ее словно парализовало. Необходимо привести ее в движение. Я бросаю:

– Они здесь.

Можно не уточнять, о ком речь. Перед Николь всплывают лица Фонтана, Ясмин, и она снова впадает в панику:

– Ты мне пообещал, что все кончено. – Она плачет. – Я сыта твоими историями, Ален, я больше не могу.