Некоторое время Тьерри молча наблюдал, как я ела. До чего вкусные профитроли!

– Обстоятельства были против нас, – вдруг произнес Тьерри. – Отец Клэр… как бы это сказать?.. Мы оба были очень молоды. Лето, романтика… А потом она уехала домой, а меня призвали в армию.

Я встретила взгляд Тьерри и в первый раз заметила у этого жизнерадостного толстяка столько грусти в глазах.

– В молодости думаешь, что у тебя еще все впереди. Любовь от тебя никуда не денется. Беззаботно растрачиваешь юность, свободу, чувства. Кажется, будто у тебя этого добра всегда будет в избытке. Но время все расставляет по местам. Вдруг понимаешь, что растратил все. Остается подводить итоги: достойно ли ты распорядился этими благами?

Тьерри с задумчивым видом откусил от второго пирожного.

– Казалось, у нас с ней еще будет время, много времени. Лето никогда не закончится, все останется как есть. Короче говоря, Анна, я старый дурак. Не повторяйте моих ошибок.

– А по-моему, ваша жизнь сложилась не так уж и плохо, – тут же возразила я.

– Ха-ха! – Тьерри улыбнулся. – Спасибо. Вы очень добры.

Потом он подался вперед:

– Как вы думаете, я могу поговорить с Клэр?

– Есть такая штука, называется телефон. – Я задумчиво покачала головой. – Слыхали когда-нибудь? По нему можете разговаривать с ней сколько пожелаете.

– Не люблю говорить по телефону, – возразил Тьерри. – А вдруг она трубку бросит?

– Вы оба хуже подростков, – вздохнула я.

Я вспомнила, как Джо влюбился в Сельму Торрингтон и неделю безвылазно просидел в своей комнате. Мой второй брат, Джеймс, нашел стихи, которые написал Джо, и они оказались так серьезны и драматичны, что у нас даже не хватило духу его дразнить.

– Вы взрослые люди, – заметила я. – Просто позвоните Клэр или напишите письмо, и все дела.

– Насчет писем я не мастак. – Тьерри снова помрачнел.

– Ну должны же вы хоть что-то предпринять!

– Вы правы, – согласился Тьерри. – Должен.

Он потребовал счет и вдруг спросил:

– Думаете, она рада будет получить от меня весточку?

– А то нет! – с легкой досадой ответила я.

Тьерри улыбнулся.

Обратно по берегу реки Тьерри шел почти вприпрыжку: даже вспотел. Казалось, у шоколатье открылось второе дыхание. Показывал мне разные достопримечательности, спрашивал, согласится ли Клэр приехать в гости, и если да, то разрешат ли ей врачи путешествовать. Рассуждал, как она, должно быть, изменилась за сорок лет, и задавал вопросы, на которые я не в состоянии была ответить: например, что за человек ее муж.

– Кстати… – произнесла я.

Давно искала удобный момент, но до сих пор случая не представлялось.

– Я познакомилась с вашим сыном.

– Где? – Тьерри застыл как вкопанный и уставился на меня во все глаза. – Как?

Я решила не рассказывать, что поначалу приняла Лорана за уличного грабителя, нацелившегося на мой мобильник, и промямлила:

– Да так, пересеклись в одной компании.

– А вы говорили, что никого в Париже не знаете. – Тьерри подозрительно прищурился.

– У меня очень общительный сосед по квартире, – смущенно пояснила я.

– Бездельник! – Тьерри недовольно нахмурился.

– Лоран разве не работает? – удивилась я.