Тьерри назначил за шоколадные горшочки заоблачную цену. Их разобрали за пятнадцать минут. Я уговорила Тьерри не отходить от меня ни на шаг, пока делаю следующую порцию. Тьерри заявил, что на освоение этого искусства мне потребуется лет сорок, не меньше, а у него нет столько времени, чтобы исправлять мои многочисленные огрехи. И все же я восприняла это как комплимент.

Вечером дома меня встретил злой Сами. Он сейчас работает над костюмами для «Богемы». Название Сами произнес таким тоном, будто заранее предполагал: я в первый раз слышу про эту оперу. Я действительно слышала про нее в первый раз, но это не помешало мне кивнуть с умным видом. Наверное, для Сами не знать «Богему» – все равно что не знать Майкла Джексона. Так вот, Сами заявил, что певцы, видно, слишком вжились в роли и нахватались таких богемных замашек, что на примерку теперь никого не загонишь. Придется тащиться прямо к ним домой, вот только живут они не в доме, а на барже.

Вечер был просто потрясающий. Солнечный свет походил на россыпь золотых капель.

– Ну, ты-то мне компанию точно не составишь, – язвительно заметил Сами.

В последнее время он каждый день меня куда-то зовет, а я в подавляющем большинстве случаев отказываюсь. Отчасти потому, что стесняюсь, но главная причина в хронической усталости и моем позорном французском.

Но сегодняшний урок с Тьерри воодушевил меня. До чего приятно, когда тебя принимают в круг избранных и считают своей! В кои-то веки я не валилась с ног от изнеможения и поэтому, к величайшему удивлению Сами, согласилась пойти с ним.

Баржа, на которой жили певцы, оказалась забита под завязку. Все наслаждались вечером, пили, жонглировали и просто болтали. Сами тут же растворился в толпе сотен «близких знакомых». Я растянула губы в самой своей обаятельной улыбке и в награду получила бокал шампанского. Удивительно: на съемную квартиру у людей денег нет, но на шипучке не экономят. К тому времени как я поднялась из тесного камбуза на палубу, кто-то завел двигатели, и теперь мы вовсю бороздили просторы Сены. Сомневаясь в законности подобных прогулок, я опасливо оглядывалась по сторонам. В один момент баржа едва не столкнулась с какой-то из парижских прогулочных лодок – bateaux mouches. Мы плыли вверх по течению вдоль каменных набережных, запруженных народом, и проходили под многочисленными мостами. Нотр-Дам и Эйфелева башня то скрывались из вида, то снова показывались. А вечеринка набирала обороты. Когда встали на якорь неподалеку от Сите, двое мужчин под одобрительные вопли зрителей достали огромные факелы. Сначала я пришла в ужас: сейчас подожгут баржу и нам всем конец. Но потом рассудила: я в чужой стране, а в путешествия как раз и ездят за новым опытом. Да, такого у меня уж точно еще не было. К тому же на берег сойти нет возможности, так почему бы не поучаствовать во всем этом безобразии? Но от мужчин с факелами на всякий случай отошла подальше – береженого Бог бережет.

Раздевшись до пояса, мужчины зажгли факелы и стали ими жонглировать. Баржа покачивалась, но жонглеры идеально держали равновесие. Смотреть на них было и занятно, и страшно. Вскоре на берегу тоже собралась толпа зрителей. Сами выступал в качестве распорядителя представления: кричал, энергично жестикулировал.