— Слышал я, — сказал Печкин, — что была у вас лет семь назад какая-то заварушка. Зарезали кого-то… Это правда?

— Брехня, — сказал санитар. — Никого у нас не резали. Главврач пропал — это да, это было. Пациенты сбегали — было. А резать никого не резали… Угрожали, правда, нервы портили…

— Вот и славно, — сказал Печкин. — Собственно, меня пока библиотека интересует…

— Библиотека сегодня не работает, — сказал санитар. — Потому что работает Домнушка. Не до чтения.

— Много работы? — сочувственно сказал Печкин.

— Сегодня — да, — сказал санитар. — Такие заполошные в очереди попадаются — куда нашим буйным. Одного депутата даже зафиксировать пришлось… Ну ты понял кого.

— Однозначно, — согласился Печкин.

Он хотел спросить про библиотекаршу, но голос незримой надзирательницы достал их и в этом укромном месте:

— Спецперсоналу собраться в холле!

— Ещё один психопат, мать его дивизию! — сказал санитар и спешно заплевал окурок. — Не-ет, с нашим контингентом спокойнее…

И устремился к выходу.

Печкин тоже встал и пошёл — всё-таки он журналист, должен быть в гуще событий…

В холле орали, причём все.

Два санитара пытались удержать невысокого мужичка в дорогом сером костюме и в очках в золотой оправе на одутловатом лице. Двое других амбалов пытались помешать служителям санатория.

Печкин узнал дебошира и саркастически улыбнулся.

— Аферистка! — кричал мужичок. — Старая дура! Провокаторша! Небось с немцами сотрудничала! Я всю вашу лавочку выведу на чистую воду! Арестовать её! Истремистка! Это моральный теракт против нашего директората!

Тут встал Майор и молча ткнул крикуну в лицо свое липовое удостоверение — до сих пор помогало.

— Напишите заявление, — сказал он. — При мне. Будут приняты соответствующие. Разберёмся. Без паники. Ваши документы.

Дебошир посмотрел на дерзкого и заорал ещё громче:

— Этого тоже арестовать! Погонами ответишь за пособничество! Деньги назад! Это не предсказание, а разжигание!

Амбалы-телохранители вельможного крикуна достали пистолеты, но Майор стремительно и ловко подскочил сзади и ударил их лбами друг о друга. Для этого ему даже пришлось подпрыгнуть.

Оставшись без охраны, мужичок сник и заткнулся. Кто-то достал фотоаппарат, и холл озарила вспышка. Скандалист закрыл лицо руками.

Остальное довершили санитары, выбросившие всех троих из приёмной.

— Не бейте его, мы и так живём в аду. Но ему запрещено впредь появляться здесь, — запоздало провозгласили колонки.

Печкин вздрогнул.

Оставшиеся посетители вздохнули и почувствовали даже некую солидарность: уж мы-то не станем себя так безобразно вести, уж мы-то с великим уважением отнесёмся к словам русской Ванги, без базара…

И действительно — очередь пошла быстрее, и хотя не все выходили из кабинета с весёлыми лицами, но вели себя вполне прилично.

— Пойдём, — сказал Печкин, когда подошла их очередь. — Неужели тебе не интересно?

— Нет, — сказал Майор. — Но пойдём.

— Вы что — все трое? — сказал знакомый санитар.

— Мы, брат, конвой, — сказал Печкин. — Хорошо бы Домнушка помогла нам этого злодея раскусить…

Он кивнул на Пашу и с ужасом увидел, что бомжик беспечно играется с жемчужным колье. На минуту нельзя было оставить Пашу Черентая!