1. Наблюдая явления природы, постигнешь сущность Единого истинного божества.

2. Наблюдая непрестанные превращения в природе, постигнешь ки Единого истинного божества.

3. Наблюдая психику животных и людей, постигнешь душу Единого истинного божества.

Доктрина секты Омото-кё предусматривала самосовершенствование на различных путях, в том числе и на пути воина, и в период своей четырехлетней аскезы в горах Уэсиба полностью следовал ее заветам. Изучение классической китайской философии, теории воинских искусств и канонов синто в сочетании с внимательным наблюдением за живой природой вкупе с практикой буддистско-синтоистской йоги в конце концов и привели Уэсиба Морихэи к созданию его учения о концентрации жизненной энергии (айки).

Второй — легендарный Ямагути Гогэн, создатель современного каратэ Годзю-рю, был убеждённым приверженцем синто. Человек шубою) религиозный, Ямагути в зрелом возрасте пришёл к созданию динамичного каратэ на основе слияния идей индийской и даосской йоги, дзэнбуддизма и синто. Жизнь отшельника укрепила в нём веру в божественные силы природы — коми. В его философии нашли отражение исходные постулаты синто: «человек подобен зелёной траве» и «человек продолжается во Вселенной». Ямагути считал синто основой всех исконнояпонских воинских искусств и уделял много внимания отправлению синтоистских ритуалов. Он пропагандировал Годзю синто как философскую базу своей школы и требовал от учеников проникновения в суть синтоистской доктрины бытия. Одновременно он усиленно занимался дзэнской медитацией и увлекался оккультной стороной буддизма. Как писал об этом А.А. Долин, «вполне очевидно, что и в Новейшее время синтоистско-буддийский синтез в сочетании с конфуцианской системой этического воспитания остаётся основой будо, воплощая саму суть многовековой целостной традиции физического и духовного самосовершенствования в Японии»[107].

Конечно, своеобразная «апелляция» к богам синтоистского пантеона в японской культуре не была новацией мира будо. Ранее «именно к синтоистским божествам в первую очередь обращались за помощью оружейники, создатели уникальных доспехов и непревзойдённых мечей, считавшихся “душой самурая” отнюдь не в буддийской, как принято об этом думать, но в синтоистской трактовке этого понятия. Начало работы оружейника сопровождалось торжественным ритуалом очищения (мисоги и дсараи), поклонением синтоистским божествам и духам предков, часто — покровителям рода или профессии, напрямую не соотносящейся с воинскими искусствами. Ещё более торжественного ритуала требовало завершение работы»[108]. В сегодняшней Японии даже в далеких от будо областях в этом смысле мало что изменилось. Те же коми, что покровительствовали когда-то кузнецам, почитаются, например, в автомобильной корпорации «Тойота» — сегодня не меч, но автомобиль стал «душой» сараргшана[109].

При этом, хотя ныне существующая классическая традиция будзюцу сама по себе по политическим причинам не считается религиозной или делающей особый акцент именно на синто[110], она уважительно относится к различным формам церемониального начала, называемым