Короче, это был марш улиток с барабанами.
Когда мы вошли в глубь леса, это стал марш матерящихся улиток… Сестра извращалась в комбинировании приличных слов так, чтобы придать итоговой фразе очень неприличный смысл. Я же — сначала про себя, потом уже и вслух, правда, шепотом — поминал гулящих женщин и чью-то мать.
Рутор с интересом оглядывался на меня в такие минуты, очевидно, пытаясь лучше разглядеть визуальный ряд у меня в голове. Примерно через полтора часа пути я искренне ненавидел природу, мать нашу… по самые гланды.
Удивительно, но Лекси, наоборот, была сейчас гораздо веселее, чем вначале. Она то напевала какие-то песенки, то теребила Рутора на предмет «А что это за травка? А как этот цветочек называется? А эти ягоды едят?».
Какие, копать их… в рот три раза, ягоды?!
Я хотел есть, как мамонт после недели разгрузочной диеты. А от избытка кислорода меня срубало так, что еще немного — и стану зомби. Нет, я шагал и не жужжал. Но вот никакого интереса к цветочкам и ягодкам не возникало. Очень хотелось подергать Рутора за рукав: «А скоро ли мы наконец придем?!», но я же не маленький и не слабак какой-нибудь. Идем и идем. Когда-нибудь дойдем, надеюсь…
— Уже недолго, и нас там покормят.
Удобно: подумал — и тебе тут же ответили. Отличная новость. Счастье есть, счастье не может так долго не есть.
— А кто такие Ятрейльды?
О! Сестренка, как всегда, задает правильные вопросы. Хотя, как у нее на таких скоростях мозги работать успевают, наверное, так никогда и не пойму.
Мои вот линейно-однозадачные. Идем — значит, на дорогу смотрим.
Что-то уж больно давно мы уже по лесу гуляем. Красиво у них тут, бесспорно, но неплохо было бы насчет общественного транспорта что-то придумать. Интересно, тут кентавры водятся? Ну, или просто оборотни-лошади? Хотя царевич, например, на сером волке неплохо передвигался. Так что если бы кто-то пушистенький, знающий, сколько нам по лесу рассекать, подумал бы немного и посчитал, сколько времени займет наша вылазка втроем в человеческом облике и сколько — две его ходки в образе кошечки с наездником сверху…
— Ага. И кого-то из вас двоих надо было бы при этом оставить в юрте.
Ну да, этот момент я как-то упустила, братишку одного оставлять точно нельзя ни за какие коврижки. Уж больно он популярен в определенных общественных кругах. И к слову о кругах и общественности…
— А кто такие Ятрейльды?
— Это такие птицы… Красивые. Наши кланы всегда дружат. Еще со времен последней Защитницы.
— Кстати, она себя Хранительницей называет.
— Да? Расскажешь все это жрецу Ятрейльдов.
Расскажу, конечно. Хотя, что-то я в местных священнослужителях разочаровалась. Пользы от них никакой, у них тут даже браки богини регистрируют. И кстати о браках!
— Рутор, а кто теперь тебе Алекс?
— Рутор, а кто теперь тебе Алекс?
Да! Точно! Кто теперь я? Кто я теперь?.. И кто я Рутору?
— Твой брат теперь мой муж. Такие браки нужны, когда заключают договор между кланами — два младших сына вождей, например, становятся мужьями (Мне показалось, или этот самоуверенный парень немного покраснел?). И их принимают оба клана. Союз двух мужчин, он всегда равноправный. Просто иногда они начинают жить в одной семье, и тогда уже есть… Ну, не главный, а… — Рутор задумчиво жевал очередную травинку и изучал меня, потом продолжил говорить с Лекси, как будто меня тут и нет. — Старший.