— Идешь по ложному следу, — тут же сообщила Мила. — Не было между ними никаких трений.

— Убеждена?

— Сама посуди: за день до Пашкиного бегства они мирно веселились на даче. Если ты помнишь, там у меня на втором этаже оборудован кабинет. Я еще оттуда не вывезла ни компьютер, ни принтер, ни стеллаж из «Икеи». Добра, одним словом, — пруд пруди. И вот приезжаю я туда и застаю там мальчишник. Твой Пашка был пьяный, как свинья, лежал на кровати, свернувшись калачиком, Орехов танцевал с каким-то типом с поросячьим рылом, а шофер Володя вообще валялся на полу и храпел. Был там еще один товарищ… ах, кажется, теперь я поняла — кто! Дивояров! Ты знаешь Дивоярова?

— Недавно познакомилась, когда я заходила в офис к Орехову.

— Я тоже недавно. Тоже когда заходила в офис! — вскричала Мила. — То-то я удивилась: откуда он меня в лицо знает!

— Значит, — вернулась к интересующей ее теме Леночка, — за день до исчезновения Павла на даче Орехова шло веселье? А что был за день? Может быть, праздник?

— Да нет, — пожала плечами Мила. — Ничего такого. Впрочем, ты что, мужиков не знаешь? У них тогда и праздник, когда выпить охота.

— Я тут кое о чем подумала, — сказала Леночка, глядя в окно невидящим взором. — А ты сейчас только утвердила меня в моем подозрении.

— Что такое? — насторожилась Мила.

— Мне кажется. Орехов знал, что Пашка собирается бежать. То есть на самом деле он вовсе не бежал, а с согласия партнера вышел из дела. А этот мальчишник…

— Был их прощальной вечеринкой?

— Орехов с самого начала вел себя не так, как я лично от него ожидала. Не так, как, например, повел бы себя Пашка, поменяйся они ролями. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— В общих чертах. Ведь мы с Ореховым уже не жили вместе, когда все это случилось. Я, по большому счету, и не видела его реакции.

— Кроме меня, моего мужа никто толком не искал, — пояснила Леночка, принимаясь истреблять очередную сигарету.

— Ты что же, — догадалась Мила, — рассчитываешь, что мне удастся вытрясти из Орехова правду? Напрасно. Ты обратилась не по адресу. Шла бы лучше к его Гулливерше. Теперь Орехов с ней делится своими секретами.

— Ну, тут ты ошибаешься, — возразила Леночка, укладывая в сумочку свои курительные принадлежности. — Между ними наступил арктический холод.

— Так скоро? Ты ничего не путаешь?

— Ничего, — мотнула та головой, встряхнув кудельками. — Но тебе ведь это, кажется, все равно? — пытливо посмотрела она на Милу.

— В таких вещах я не вру, — гордо заявила та. — Раз сказала, что между нами все кончено, значит, так оно и есть.

Леночка собралась уходить и перед дверью по максимуму обнажила зубки в улыбке:

— Я рада, что мы подруги и смогли поболтать по душам.

Подруги? Мила закрыла дверь и хмыкнула. Пожалуй, они не поболтали, а просто обменялись информацией. И вообще: храни господь от таких подруг. Конечно, версия Леночки не выдерживала никакой критики. Если бы фирме что-то угрожало, то исчезнуть пришлось бы обоим совладельцам сразу. В противном случае, возжелай Егоров расторгнуть партнерство, это можно было бы сделать открыто и цивилизованно. Допустим, он хотел уехать с секретаршей в жаркие страны и начать новую жизнь. С женой в таком случае достаточно было просто развестись. Не мог же Егоров так бояться свою Леночку, чтобы устраивать подобное светопреставление только ради того, чтобы запудрить ей мозги?