— Не стоит, — отозвался Грэм. — Спасибо, мэм.

Медсестра окинула капитана задумчивым взглядом и вышла. Нэйв готов был поспорить, что первым делом она зайдёт к психологу и доложит о поведении пациента. Плевать. Выписка — дело решенное, а психолог пусть катится к чертям.

Вскоре он уже садился в машину к Ракше. Пожалуй, единственная радость за этот неимоверно длинный день — то, что приехала именно Дана, хотя дел ей сейчас должно было быть по горло, а то и выше.

— Привет, — поздоровался Грэм, неуклюже забираясь в броневик.

— Капитан, помочь? — окликнул его медбрат-бейджинец.

Персонал госпиталя состоял только из военнослужащих Союза. Местных медиков к раненым не подпускали сначала из паранойи, а потом — из-за эмпатии.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Нэйв.

Как только он пристегнулся, машина плавно тронулась. Нетипично для Ракши, предпочитающей рвать с места и закладывать лихие развороты.

— Мы восстановили контроль над городом, — без обычных шуток и зубоскальства сообщила Дёмина. — До полного порядка ещё очень далеко, но стадо корпоратских ублюдков уже в загоне.

Дорога впереди оказалась раскурочена взрывом и Ракша прижала броневик к обочине. Это было ошибкой. Из-за близости к дому их настиг эмпатический контакт с кем-то из идиллийцев. Такого кошмарного потрясения Грэм не испытывал до вчерашнего дня, когда пришлось двигаться через «заграждение» из раненых. Но там была затмевающая рассудок боль, а тут… Наверное, ближе всего это чувство описывала фраза «мир перевернулся». То пугающее ощущение, когда опора уходит из-под ног и жизнь навсегда перестаёт быть прежней.

Воздействие было секундным, но броневик повело. Ракша зашипела сквозь зубы и выровняла руль.

— Как Костас? — спросил Грэм, оглянувшись на воронку.

Судя по размеру, сюда прилетело что-то тяжёлое, вроде ста пятидесяти пяти миллиметрового снаряда.

— Немного побит, но ничего непоправимого, — бесцветным голосом отозвалась Дёмина. — Я думала он лично развесит всех корпоратов без разбора по ближайшим деревьям, но папа решил дождаться тебя.

Нэйв попытался вспомнить, слышал ли он хоть раз раньше, как Ракша называет Костаса «папой», но не сумел.

А ещё ему очень не понравилось настроение Ракши. Всегда яркая, живая, щедрая на тумаки и подколки, Дана сейчас напоминала бледную тень самой себя.

— Ты в порядке? — осторожно тронув её за плечо, спросил Грэм.

— Покатаешься несколько часов по городу скорбящих эмпатов — сам таким будешь, — отозвалась дорсайка.

— Нет, спасибо, — отказался Грэм.

Ему за глаза хватило пережитого на площади, но говорить об этом Нэйв не стал. Ракше и так хватило дерьма за этот день, чтобы ещё и своё на неё вываливать.

— Едем к штабу Прокофьева, — вместо этого сказал он. — Мне нужен его компьютер.

— Уже дожидается в твоём кабинете, — Дана плавно повернула и выкатила машину на площадь перед комендатурой.

За прошедшие часы площадь превратилась в фильтрационный лагерь. Брусчатку даже не стали отмывать от крови: просто установили столбы по периметру и натянули колючую проволоку, пустив по ней ток. Получившийся загон заполнили двуногим скотом в чёрно-сером.