Но странное дело: Маяковский упомянул Сталина в своих стихах всего два раза. И больше — ни строчки о Сталине. Вот упрямец! Это дает все основания полагать, что поэт не застрелился, а убили его по приказу Сталина. Не так ли?..
Уважаемый Владимир Теодорович, не могу продолжать в шутовском притворно-восторженном духе. Пора сказать прямо: книга Соломона Волкова даже для нашей лживой эпохи — редчайший образец невежества, бездарности и злобной клеветы на Шостаковича, на советское время, на советскую литературу и музыку. И в книге его все, чем я притворно восхищался, чушь и вздор, — от «краба» до встреч Сталина с Маяковским, Есениным и Пастернаком. Ничего этого не было.
Впрочем, Ваш друг лжет не только о советском времени. Так, знаменитые стихотворения Пушкина «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» он именует «националистическими опусами». И Вы согласны с ним: на клевету о твоей родине непозволительно дать отпор клеветникам, а отметить годовщину великой битвы — это национализм?.. Вы за то, чтобы запретить празднование?
Особенно возмущают Вашего обличителя такие строки:
Да, именно так и пишет этот заатлантический пушкинист: не «от финских», а «от минских скал».
Но что читаем дальше! «По распоряжению Сталина в годы войны приведенная строфа широко перепечатывалась, но, разумеется, без упоминания о царе» (с.75). Строфа перепечатывалась! И без царя, однако с «минскими скалами»? Да неужели Вы верите в это? Неужели сам Сталин приказывал: «Напечатать строфу, но без Николая Палкина!». Да каким же образом у нас фильмы-то ставились, книги-то издавались о князьях и царях — об Александре Невском, Иване Грозном, Петре Первом? Или при этом царей именовали бригадирами стахановских бригад? Как же у нас берегли их памятники?..
Неудивительно, что при таком взгляде на патриотизм Волков ухитрился в «Борисе Годунове» разглядеть «сочувствие Пушкина к самозванцу». Да что там сочувствие! Поэт «просто любуется» ставленником Польши. Ну, как, допустим, Солженицын любуется генералом Власовым, ставленником фашистской Германии. Более того, «самозванцу Пушкин дает выразить некоторые из своих заветных мыслей: «Я верую в пророчество пиитов»». Да это мысль-то и не Пушкина вовсе. Так издревле, еще во времена Гесиода, кое-кто думал. Однако же какое единение душ великого национального поэта и безродного авантюриста, врага России, сконструировал Ваш умник. И не может налюбоваться на плод ума своего.
И вообще, что касается Пушкина, то над ним в советское время, уверяет Волков, просто глумились: в 1937 году из столетия со дня его смерти устроили не что иное, как настоящую «вакханалию» (с.79). О, я помню эту вакханалию: по радио и с эстрады Владимир Яхонтов, Эммануил Каминка, Дмитрий Журавлев читали именно его «Вакхическую песню»: