– А я не выбирал, капитан, служба. Куда партия направит…

– Не надо, полковник, наверняка работу в розыске предлагали. Ну, то дело ваше. Рассказывать вам, что согласно приказу министра мы сокращаем чиновничий аппарат, не буду. До выслуги вам осталось… всего ничего, потому заслуженный отдых мы вам не предлагаем. Сдавайте дела, идите домой, временно находитесь в распоряжении Управления кадров. Будет вакансия – пригласим. Предупреждаю, на Москву не рассчитывайте. Сейчас не то время.

В кабинет вошел лощеный полковник, а вышел лысеющий офицер, даже китель на нем сидел уже иначе. О таких говорят «б/у», что значит бывший в употреблении.

Он направился к вестибюлю, хотя следовало идти в кабинет. Из-за дальнего угла коридора вышел высокий штатский и, звонко ступая по паркету, двинулся навстречу. Только шагов с пятнадцати Мусин узнал Гурова, который шел быстро, явно спешил.

– Привет! – сказал Гуров, проходя мимо, и остановился. – Виктор Иванович? Не узнал. А чего ты на этом этаже делаешь? Или дивчину в машбюро завел?

– Гуляю, – растерянно ответил Мусин, почувствовал, что лицо у него вспыхнуло, налилось кровью. Он, не отдавая себе отчета, сказал: – Еще не все кончилось.

Гуров взял полковника за рукав и добродушно спросил:

– Что кончилось? Не понимаю.

– Поймешь. – Мусин отдернул руку, и они пошли в разные стороны.

Вера и Тихон вошли в вестибюль банка; людей было мало, они оказались словно на сцене. Охранник взглянул вопросительно, и Вера чересчур громко спросила:

– А где тут выдают деньги?

– Туда, пожалуйста, – охранник указал на ряд окошек, у которых никого не было.

– Валюту получить можно? – спросила Вера у девушки, которая тщательно полировала ногти.

– У вас счет в нашем банке? – спросила кассирша, слюнявя ноготь.

– Естественно!

– Шестое окно, пожалуйста.

– Много не бери. Тысяч двадцать, – сказал Тихон.

– Разберусь.

Вера протянула паспорт, девушка взяла и мило улыбнулась.

– Деньги в России, это похвально. Вы у нас впервые. Счет срочный или обыкновенный?

– Обыкновенный. – Верочка положила на стойку очень дорогую кожаную сумочку, это кассир мгновенно отметила и мило сказала:

– Нет, получать валюту вы будете в другом окошке, – и махнула ручкой в глубину зала.

Она открыла паспорт Веры и быстро застучала по клавишам, взглянула на экран, улыбнулась и сказала:

– Простите, сбой, – и снова застучала по клавишам, секунду смотрела на экран и спросила: – Вера Кузьминична, вы не ошиблись, перевод сделан именно в наш банк?

– Не ошиблась. – Вера почувствовала озноб, облокотилась на руку Тихона.

– Дорогая, значит, задержка. Спасибо, мы зайдем завтра, – сказал Тихон и повел Веру к дверям.

Соседка девушки, которая работала с Верой, тихо сказала:

– Они больше не придут.

– Это почему?

– Я сказала, что больше не придут.

Планы были грандиозные, а обвалились, словно карточный домик. Никаких миллионов. Срочно забрать «зелень», полученную случайно от чучмеков, и бежать.

Тихон вошел в свою квартиру, услышал из комнаты матери пьяные крики, плотно закрыл за собой дверь. Открыл платяной шкаф, отодвинул центральную стенку и достал из нехитрого тайника целлофановую пачку, перетянутую резинкой, развернул пакет, вынул из него десять упаковок по десять тысяч долларов. Это были деньги, которые Тихон получил в свое время от чеченов за их неудачный наезд на пьянчужку. Затем он вынул из кармана пачку потоньше, несколько купюр положил в карман, остальные вновь сунул в пакет, перетянул резинкой.