– Так. Выходит, теперь в стране всем Генштаб командует? – осторожно уточнил Матвей.

– Точнее, командиры баз. В общем, совет офицеров. Даже не знаю, как всё это безобразие назвать.

– Да как ни назовите, главное, что посторонних в этом совете нет. А с наглами ещё долго валандаться собираетесь? Страну поднимать надо, а вы с кучкой подонков разобраться не можете, – сварливо проговорил Матвей.

– Ну ты нахал?! – рассмеялся Лоскутов. – Нет, валандаться никто не собирается. Сам видишь, какие тут дела закрутились. Ну да ничего. С тварями разобрались и с наглами разберёмся.

– Ну и слава богу, – вздохнул проводник. – Да, а Тейла там как?

– Как все беременные. В этом плане что звери, что бабы – одинаковые, – усмехнулся генерал.

– В каком смысле? – не понял Матвей.

– Едят за троих, капризничают за пятерых и вечно всем недовольны, – развёл руками Лоскутов. – Вот и Тейла твоя такая же. Растолстела, на всех огрызается и спит, где ей вздумается. А Данка ещё и на меня рычит, что я её пытаюсь с дивана согнать.

– Потерпите, это не долго, – улыбнулся Матвей. – Её к ветеринару водили? С кутятами всё в порядке?

– Здорова, как та лошадь, – отмахнулся генерал. – Нет, правда, её действительно можно в телегу запрягать.

Дури-то немерено. Раз решил её с дивана турнуть, так она меня в ответ так башкой двинула, что я сам слетел.

Услышав эту историю, поведанную смущённым генералом, Матвей не удержался и, несмотря на постоянную ноющую боль и кучу проблем, от души рассмеялся.

– Тебе весело, а я до сих пор поверить не могу, – продолжал возмущаться Лоскутов. – Смахнула, как сверчка за печку.

– Зато теперь вы точно знаете, что это за порода, – ответил проводник, продолжая смеяться.

– Да уж. Теперь точно знаю, – кивнул генерал и, поднявшись, добавил: – Всё, мне пора. А ты лечись и побыстрее поднимайся. Дел у нас невпроворот.

– Поднимусь. Обязательно, – решительно кивнул Матвей.

Совещание совета офицеров проходило в памятном Иевлеву конференц-зале. Но на этот раз здесь собрались не небожители, а люди, заработавшие свои звёзды потом и кровью. Вопрос, вынесенный на обсуждение, был один, но решать его должны были все. После разгрома пришельцев людям предстояло многое начать сначала. За несколько суток массированной атаки были уничтожены десятки поселений, сожжены посевы и нарушена созданная уже после войны инфраструктура. А самое главное, что это нападение никак не изменило положения на северных границах страны. Пытавшиеся высадиться там английские войска продолжали отчаянно драться. А после того как с позиций пришлось снять системы залпового огня, положение ухудшилось. И вот теперь совету офицеров предстояло решить, как лучше сделать. Уничтожить только войска противника или решить вопрос кардинально? Одним ударом.

Все собравшиеся отлично понимали, что в случае принятия решения о кардинальном ответе вся ответственность за это решение ляжет на них. Несмотря на опыт, закалку и беспокойство за страну, у этих людей существовало ещё и такое чувство, как совесть. Жить с осознанием того, что где-то за морем по твоей воле осталась только выжженная земля, трудно. Даже для тех, кто привык посылать солдат на смерть.