Он опустился на колени рядом с телом, положил руку ей на сердце, прислушался. Наконец, поднялся, медленно и с трудом, лицо его было застывшим, будто каменное, а глаза смотрели жёстко.

— Кто это сделал? — произнёс Липкий.

Джордж холодно взглянул на него.

— А у тебя никаких мыслей? — отозвался он. Липкий промолчал. — Я должен был знать, — сказал Джордж безнадёжно. — Думаю, где–то глубоко в башке я и знал.

Липкий спросил:

— Что нам теперь делать, Джордж? Что мы станем делать теперь?

Джордж долго не отвечал.

— Думаю… мы должны сказать… парням. Думаю, мы должны поймать его и посадить под замок. Мы не можем позволить ему удрать. Бедняга помрёт с голоду. — И попытался успокоить себя самого: — Может, они не тронут его, просто посадят под замок и всё.

Но Липкий возбуждённо произнёс:

— Мы должны дать ему удрать. Ты не знаешь Кудряша. Кудряш захочет его линчевать. Кудряш добьётся, чтобы его убили.

Джордж смотрел на губы Липкого.

— Да, — сказал он наконец, — всё так, Кудряш так и сделает. Да и другие тоже.

Он снова посмотрел на жену Кудряша.

Теперь Липкий озвучил самое большое своё опасение:

— Мы с тобой можем купить то ранчо, ведь так, а, Джордж? Ты и я, мы ведь сможем отправиться туда и жить в своё удовольствие, ведь так, Джордж? Так?

Прежде чем Джордж ответил, Липкий опустил голову и уставился вниз, на сено под ногами. Он знал ответ.

Джордж тихо произнёс:

— Думаю, я знал это с самого начала. Знал, что у нас его никогда не будет. Ленни всегда так любил слушать об этом, и я подумал, что, может, у нас и правда всё получится.

— Значит — всё? Конец? — угрюмо спросил Липкий.

Джордж не ответил. Он сказал:

— Отработаю тут месяц, получу свои полсотни баксов и забурюсь на всю ночь в какую–нибудь вшивую нору. Или засяду в бильярдной, пока все не разойдутся по домам. А потом вернусь и буду работать ещё месяц, и получу ещё полсотни зелёных.

— Он такой славный парень, — сказал Липкий. — Я не думал, что он может отмочить такое.

Джордж всё ещё не сводил взгляда с жены Кудряша.

— Ленни никогда не сделал бы ничего подобного по злобе, — сказал он. — Он вечно что–нибудь вытворял, но никогда не делал ничего по злобе. — Джордж выпрямился и посмотрел на Липкого. — А теперь слушай. Нам надо рассказать всё парням. Им придётся изловить его, я знаю. У них нет другого выхода. Может, они не причинят ему зла. Я не позволю им причинить зло Ленни, — добавил он резко. — Теперь слушай. Парни могут подумать, что я тоже замешан в этом. Сейчас я пойду в барак. Потом через минуту выйдешь ты и скажешь ребятам про неё, и я приду вместе с ними, будто ни сном ни духом. Ты сделаешь это? Так ребята не подумают, что я замешан в этом деле.

— Конечно, Джордж, конечно, я сделаю как ты сказал.

— Лады. Дай мне пару минут, потом беги и расскажи им, что только что нашёл её. Всё, я пошёл.

Джордж повернулся и быстро вышел из конюшни.

Старик Липкий посмотрел ему вслед. Потом беспомощно взглянул на жену Кудряша и постепенно его сожаление и гнев облачились в слова.

— Ты проклятая шлюха! — яростно произнёс он. — Добилась своего, да? Теперь ты, поди, рада. Все знали, что с тобой беды не оберёшься. Ты была бестолковая баба. От тебя и теперь толку нет, шлюха несчастная. — Он всхлипнул и голос его задрожал. — Я мог бы заниматься прополкой в огороде и мыть посуду для ребят. — Он помолчал, потом продолжил нараспев, повторяя слова, которые врезались ему в память: — Если в город приедет цирк, или там бейсбольный матч… мы обязательно пойдём поглазеть на это дело… просто скажем: чёрт с ней, с работой, — и пойдём. И никого спрашивать не станем. Были бы у нас куры, свинка… а зимой… маленькая пузатая печурка… дождь идёт… а мы знай себе сидим возле печки.