Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мустафа не нашелся с ответом.

— И телевизор тоже не смотрите? — продолжал руоповец откровенно издевательски. — А зря, зря… Надо быть в курсе событий. Вы ведь не в лесу живете. — Неожиданно голос мента окреп, зазвучав металлом. — Так вот, поясню: в свете последних событий председатель Совета Безопасности дал нам неограниченные полномочия в борьбе с организованной преступностью. Подчеркиваю: не-о-гра-ни-чен-ны-е, — по слогам повторил он. — Теперь мы не нуждаемся даже в формальном обосновании наших действий. И ты, скотина, сейчас в этом убедишься… Поехали, — скомандовал он водителю.

Урча прожорливым мотором, ментовский джип тронулся и взял курс на выезд из Москвы…

Во время памятной для Свечникова беседы в кафе гостиницы «Ореанды» Крапленый вскользь упомянул о новых реалиях борьбы с оргпреступностью. И не ошибся: после того как во главе Совета Безопасности утвердился бывший десантный генерал с птичьей фамилией, прославившийся миротворческой деятельностью в Приднестровье и Республике Ичкерия, московские, да и не только московские бандиты взвыли, потому как их извечные оппоненты в лице мусоров получили воистину неограниченные полномочия.

И вскоре Мустафа убедился в этом. Выкатив на загородное шоссе, джип с руоповцами и задержанным проехал от кольцевой километров пятнадцать, после чего свернул на раскисшую от дождей проселочную дорогу.

Вода ртутно блестела в разъезженной колее проселка, отражая серое ноябрьское небо. Углубившись в редкий лесок, притаившийся за шоссе, машина остановилась, и задержанного вытолкнули в липкую, черную грязь.

— Поднимайся, поднимайся… — услышал Мустафа, и две пары сильных рук, подняв его из лужи, поставили на колени, лицом к передку машины.

Звякнули ключи, и один из руоповцев, сняв наручники, положил их в карман. Второй, подойдя поближе, сунул в руки Мустафы черенок лопаты.

— Копай, — последовала команда столь же лаконичная, сколь и недвусмысленная.

Мустафа понял все: сейчас эти беспредельщики-мусора заставят его выкопать себе могилу, после чего в лучшем случае забьют штыком лопаты и засыпят землей, а в худшем живым закопают в подмосковный суглинок… И никто ничего не узнает, потому что даже искать его никто никогда не будет.

— Копай, скотина! — повысил голос желтозубый и едва заметно кивнул оперативнику.

Тот нанес ему резиновой дубинкой страшной силы удар по пояснице, как раз по почкам. И тут же свет померк в глазах задержанного.

Он долго барахтался в грязи, пытаясь подняться. Никто и не думал помогать ему. Желтозубый стоял неподалеку, курил, и взгляд его выражал полное равнодушие.

Сопротивляться, а тем более бежать — не приходилось, и Гольянов, с трудом поднявшись, утер с лица грязь.

— Копай, кому сказано! — повторил Воинов.

Мустафа, уперев блестящий штык лопаты в землю, принялся за работу.

— Быстрей! Что у нас, кроме тебя, других дел нет? — рявкнул оперативник с резиновой дубинкой в руках. — Ты у нас такой не один. Скоро все вы, гады, в земле лежать будете!

Минут через двадцать яма была выкопана — правда, неглубокая, но достаточная для того, чтобы в ней поместился труп.