— Давай вечером посидим где-нибудь, расслабимся, — предложил законник, — о делах наших скорбных поговорим. В Москве теперь такое заворачивается… Этот, который с птичьей фамилией, что в президенты баллотировался, к власти пришел — в курсах? Теперь в Совете Безопасности вроде как самый главный. Обещал за два месяца очистить столицу от криминала. Нелегкие времена настали, нелегкие. Менты совсем озверели, пацаны в ужасе, дела стоят, работать совсем невозможно. Может, и хорошо, что Лукины до сегодняшнего дня не дожили: со своими беспредельными замашками первыми под ментовский нож пошли бы…

Свеча не мог удержаться от вздоха облегчения. По последней фразе можно было предполагать — Крапленый на него не в обиде, братья ему сами поперек горла стояли, а это значит, что бригадиру можно не беспокоиться насчет взрыва в Сусальном переулке…

Серьезный разговор проходил в кафе «Ореанды», что на первом этаже гостиницы. Посетителей было немного, и прислуга, обрадованная тем, что в отеле осталась только солидная и респектабельная публика, стала еще предупредительней и вежливей. Свечников хотел было сделать богатый заказ, но Крапленый попросил не брать спиртного: только по этой детали можно было догадаться, что разговор будет непростой.

Вор выжидательно молчал, и Свеча, предугадав первые, самые щекотливые вопросы, начал разговор сам. Признался, что ликвидация Лукиных его рук дело, но братья сами виноваты: зачем его и пацанов на той «стрелке» подставили? Да еще Чижа, чистильщика долбаного, к нему домой подсылали. Что он после этого должен был сделать? Оставалось одно — первым нанести удар…

Крапленый слушал его молча, лишь иногда кивал в ответ. По его лицу нельзя было понять реакции.

— Ладно, об этом чуть погодя. Помнишь свой день рождения?

Свечников кивнул, уже зная, о чем пойдет разговор.

— Да.

— А слова свои помнишь?

— Я за свои слова всегда отвечаю, — с несколько большей поспешностью, чем следовало, произнес в ответ бригадир. — Обещал Солоника найти — найду, бля буду! Для того и в Курган мотались, думали, кого-то из его свояков в заложники взять. Хорошего пацана в этом деле потеряли, а второй ссучился, раскололся. Да что говорить — сам все знаешь. Только пойми правильно: как я могу теперь его искать? Он ведь наверняка где-то далеко. И пробить не через кого. Я уже думал, может, ментов каких купить, через них чтобы…

— Вот об этом я с тобой как раз и хочу поговорить, — размяв желтыми от никотина пальцами сигарету, Крапленый взглянул не на собеседника, а поверх его головы. — Македонский недавно засветился…

Свеча вскочил, едва не перевернул столик.

— Где? Как?

— Он теперь в Греции, в Афинах, — с усмешкой ответил вор. — Ты Вахтанга, Вахо, — не знал такого? — законник назвал довольно известного кавказского вора, с которым в свое время сидел в печально известном Владимирском централе. — Так вот я с ним встречался недавно. Сам мне «стрелу» кинул по этому самому делу. Так вот, Вахо рассказал мне следующее…

Спустя полчаса Свече было известно все: и о грузинском «апельсине» Резо, которого короновал этот самый Вахтанг, и о случайном знакомстве Резо с Солоником, и о том, что Резо вроде бы как уже вычислил местонахождение Македонского.