– Завтра же поставлю вопрос о том, чтобы тебя сняли с оперативной работы, – деловито сообщил Мезенцевой Николай. – Вон до чего твои закидоны отдельных граждан доводят. Был нормальный человек, стал неврастеник. Все, Евгения, все. Будешь сидеть и перебирать архивные папки. Так от тебя вреда меньше будет.

– Не имеешь права, – наставила на Нифонтова палец, как пистолет, Женька. – Ты оперативник, как и я! Не начальник!

– Ты кого-то, кроме себя, слышишь? – уточнил Николай. – Сказано – поставлю вопрос перед руководством. И, сдается мне, оно со мной согласится. А на заступничество Пал Палыча не рассчитывай. Он до сих пор на тебя зол за ту никому не нужную стычку с экстрасенсами.

– Впечатляет, – признал я, потихоньку остывая. – Но если ты хочешь сейчас вызвать у меня сострадание в отношении Женьки, или чувство вины, то зря. Я на такие вещи не ведусь. К тому же меня уже реально все достало. В смысле – эти ваши интриги, скандалы, расследования. Мне вообще иногда кажется, что у вас в отделе только один нормальный человек и работает – Виктория.

– Спорный вопрос, – сменив тон на более миролюбивый, ответил мне Николай. – Ты ее раньше не знал, до того, как она собой нынешней стала. Сказал путано, но по смыслу верно. Ну что, нам повестку выписывать, или все же пообщаемся? Сразу скажу – тебя никто ни в чем не обвиняет. Но при этом случившееся определенным образом с тобой связано. Саша, пострадали люди, ведется следствие, так что все равно придется давать показания. Но мы с тобой если и не друзья, то уж точно не враги, потому мне хотелось бы решить все полюбовно. Но если хочешь под протокол – пожалуйста.

Вот все и стало предельно ясно. Я, в принципе, сразу понял, что речь пойдет про Олега, колдуна и все такое прочее. Не ошибся.

Полюбовно – это лучший вариант, чем светиться в казенных бумагах. Тем более что меня как профессионального служащего кредитной организации вообще очень нервирует формулировка «разговор под протокол». От нее неуловимо потягивает потенциальным сроком за экономические преступления и незаконную банковскую деятельность. В лучшем случае – свидетельскими показаниями против своего бывшего коллеги, с которым на прошлом корпоративе за одним столом сидел.

Так сказать – сегодня я, а завтра ты.

– Ну так что? – поторопил меня Нифонтов.

– Давай поговорим, – согласился я. – Убедил, черт красноречивый.

– Так хоть домой пригласи, – усмехнулся оперативник. – Чаю предложи. Весь день на ногах и не жрамши. Слушай, я понимаю, что мы тебя достали, но законы гостеприимства никто не отменял?

Мезенцева молчала, не вступая в разговор, и время от времени шмыгала носом.

– Пошли, – обреченно согласился я, рассудив, что это меньшее из зол.

Нет, если бы не осознание того, что этот разговор нужен не только им, но и мне, фиг бы им удалось меня уговорить. Я все же сильно разозлился. Но в данном случае – так надо. Хотя бы для того, чтобы понять, насколько сильно вляпался Олег и стоит ли ему возвращаться из Карелии в столицу в ближайшие лет пять.

Пискнула машина, и Мезенцева недовольно спросила у напарника: