Очередной день не принес облегчения Райхдихту. Склонившись над столом, он уныло ковырялся в сообщениях и справках осведомителей, пытаясь выудить в этом нагромождении слухов, предположений и фактов тот единственный, который мог привести к вражескому агенту. Внезапно земля под ногами качнулась, стены угрожающе затрещали, а стекла в окнах разлетелись вдребезги. Чудовищный взрыв стер с лица земли казарму второго учебного отделения. Предгорья и окраины Крымской утонули в море огня. Войска Закавказского фронта начали решительный штурм, казавшейся непреступной, «Голубой линии» — обороны, воздвигнутой на Кавказе лучшими инженерами рейха. Штайну с Райхдихтом пришлось начать спешную эвакуацию группы.
Серая лента из машин и повозок выползла за ворота и, утопая в грязи, взяла направление на приморский город Темрюк. Там Штайна встретил обер-лейтенант Краузе и передал приказ Гемприха: следовать дальше к порту Тамань, а оттуда переправляться в Керчь. Дорога к переправе заняла долгих пять часов, и только поздним вечером группа, наконец, вышла на берег Керченского пролива.
В порту Тамань царил невообразимый хаос. Отыскать в этом бедламе коменданта порта и просить у него помощи было бесполезно, поэтому Штайн решил действовать на свой страх и риск. По его команде комендантское отделение, усиленное инструкторами, ринулось на штурм ближайшей баржи. На нее шла погрузка румынского стрелкового батальона.
Осипший, заросший густой щетиной майор-пехотинец пытался преградить путь здоровяку Райхдихту и сунул под нос бумагу, усыпанную лиловыми печатями. Тот отмахнулся от него как от назойливой мухи и пошел на пролом. На борту баржи возникла короткая и яростная потасовка. Конец ей положили автоматные очереди. Просвистев над головами румын, они сделали их более сговорчивыми.
Через час баржа с группой на борту, осев ниже ватерлинии, с трудом отчалила от причала и взяла курс на Керчь. Четыре с лишним километра, разделявшие берега, показались Штайну и его подчиненным дорогой в ад. Русские штурмовики на бреющем полете проносились над переправой и раскручивали свою смертельную карусель. Вода вокруг вскипала от пулеметных очередей и вздымалась чудовищными фонтанами разрывов авиационных бомб. Пролив напоминал собой один огромный, бурлящий котел, в котором варились кровь, мазут, обломки дерева и истерзанные человеческие тела.
Получив две пробоины в правом борту, баржа чудом пробилась через этот ад и ткнулась тупым носом в крымский берег. Краузе, ранее наезжавший в Керчь из Темрюка для координации разведывательной работы с командиром морской форт-группы корвет-капитаном Роттом, несмотря на кромешную темноту, быстро нашел в хитросплетении узких улочек штаб базы. Здесь группа бросила якорь и потом еще несколько дней приходила в себя после эвакуации. В конце недели из Запорожья от Гемприха пришел приказ, предписывавший Штайну разместиться в Евпатории и приступить к работе.
Тихий приморский городок на Западном побережье Крыма не привлекал внимания советской авиации. Здесь царил настоящий немецкий порядок, и Штайн со штабом смог спокойно заняться своим непосредственным делом. Пока инструкторы вместе с агентами-курсантами занимались оборудованием учебной базы, Краузе с Самутиным объезжали лагеря военнопленных и занимались вербовкой агентов, а он с головой ушел в службу. Но развернуть работу в Евпатории ему так и не удалось. От Гемприха поступило новое распоряжение: перебазироваться под Винницу, в местечко Вороновицы.