— Понимаю, — ответила я, осознавая, что и в других ломбардах мне, наверное, ничего не светит, плюс не была уверена, что мне хватит денег на другое такси. Да и времени у меня уже нет носиться пешком по ближайшим ломбардам в поисках чуда. — Ладно, спасибо все равно…
Я убрала коробку в сумку и вышла на морозный воздух. Посильнее укуталась в неподходящее для сезона пальто, которое годилось лишь для поездок в автомобиле и в котором я теперь чудовищно мёрзла.
Прошла ещё пару улиц в поисках других точек приёма украшений, нашла один, там подарок Алекса также отказались принять, а ещё в одном предложили такие копейки, что даже я, человек, не имеющий к ювелирному делу никакого отношения, сразу поняла, что меня просто пытаются обмануть.
С тяжёлым вздохом приняла решение повторить рейд по ломбардам, но с уже более дешёвыми безделицами, а сейчас мне пора было вызывать такси и ехать к Алексу, оформлять увольнение.
В офисе все необходимое я написала в отделе кадров, и меня отправили к самому большому начальнику подписать заявление — непосредственно к Алексу.
Чем ближе к его кабинету я подходила, тем быстрее билось моё сердце. Не помню, чтобы я когда-либо испытывала такой трепет от встречи с Алексом, но сейчас мне стало казаться, что беды я ждала именно от него: нападок как и на Пашу, так и на меня. Этот мужчина приносит мне одни только несчастья, и говорить с ним лишний раз, да ещё и по поводу увольнения по его инициативе, не очень приятно.
— У себя Алексей Сергеевич? — спросила я его секретаря. — Мне необходимо подписать заявление.
— А, Таечка… — встала из-за стола Анна. — Очень мне жаль, что вы уходите от нас и… что у вас такая ситуация.
— Это решение Северова, — пожала я плечами. — Я и не планировала уходить.
— Хватит трепать языком, Вострова, — услышала я низкий голос Алекса из-за двери его кабинета и невольно вздрогнула. — Заходи.
— Удачи, — мягко улыбнулась мне Анна, а я потянула дверь на себя и вошла в кабинет.
— Доброе утро, — сказала я ему и под пронизывающим до самых костей строгим взором дошла до его огромного стола из дуба и положила перед мужчиной своё заявление. — Вот. Просили вас подписать, Алексей Сергеевич. Я, конечно, буду с трепетом вспоминать эту работу и наше плодотворное сотрудничество, которое могло бы продолжаться, если бы вы умели не вешать вину одного на другого. И…
— Не дерзи, — оборвал он меня, и я замолчала, словно мне по лицу дали. — И сядь.
Я послушно уселась напротив него. Алекс взял в руки лист, который я принесла, просмотрел его и поставил внизу размашистую подпись. Но, как только я потянулась за своим заявлением, он вдруг отодвинул его в сторону и устремил на меня свой колючий фирменный взгляд.
— Не нужно пытаться заставить меня чувствовать себя виноватым, Таисия Константиновна, — сказал он мне, проникая своими карими глазами куда-то в глубины моей души и словно замораживая её. — Ты прекрасно знаешь, почему я так сделал. Я все объяснил тебе ещё два дня назад.
Я не ответила ничего. Действительно, с кем я тут разговариваю и к чьей совести пытаюсь воззвать? Это не к Алексу. Ему посчастливилось родиться без нее.