Мы пробежались и, перебравшись через дощатый забор, оказались на дворе местного дома, видимо, из зажиточных. Здесь стоял легковой «мерседес» военного образца, такие кабриолеты со сложенной крышей выпускали для высшего военного командования Третьего рейха. Рядом стоял «ганомаг», видимо, охраны, и полуразобранный мотоцикл сопровождения – не успели закончить ремонт.
Работали тихо. Солдаты охраны были на сеновале, мы их там на тот свет и отправили. Точнее, это сделал я. Пришлось схитрить. Подняться на сеновал так, чтобы не нашуметь, было невозможно, вот и пришлось думать, как всё провернуть. Я поднялся на чердак, подсвечивая себе фонариком и шёпотом спрашивая у сонных немцев о некоем Фрице: мол, я его ищу. Мне отвечали проклятиями и просили не светить в лицо. Вот так, обходя и по очереди их касаясь, я отправлял всех в Хранилище. Да, чтобы отправить в Хранилище, мне необходимо касание. Потом я доставал их по одному и сразу наносил удар ножом, так что теперь они лежали на сеновале в самых живописных позах и мёртвые. Двое бойцов, поднявшись наверх после меня, быстро собрали оружие, а остальные в это время, вскрыв защёлку, проникли в дом. Внутри кроме генерала было ещё трое, видимо, денщик, адъютант и кто-то ещё, но не хозяева, те спали в сарае.
Денщика мы прирезали, а вот трёх офицеров – аж генерал-лейтенанта, полковника и обер-лейтенанта – взяли в плен. Разбудили их, безоружных, зажгли керосиновую лампу и заставили надеть форму. Документы я забрал. Мы с сержантом-пограничником были в немецкой форме, но остальные – в красноармейской, так что немцы понимали, что происходит. Несмотря на сильное возмущение, всех троих связали, вставили кляпы, забрали все бумаги, портфели и карты и отнесли к бронетранспортёру. После этого сержант-танкист сел за руль «ганомага», а я – за руль легковушки. Генерала посадили сзади, рядом сел сержант-пограничник в офицерской форме. Я вырулил первым, а позади меня двигался бронетранспортёр, оглашая своим рёвом всё вокруг.
И всем по фигу: проводили нас взглядами, патруль на выезде отдал честь, когда мы проезжали. Вот так и покинули село. Бронетранспортёр ревел сзади. Проехав три километра, я помигал фарами на подъезде к нашим, чтобы не подстрелили, и показал обрадованному Бабину генерала. Кляп мы у него уже вытащили, и генерал оглашал округу матами. Два других офицера были в бронетранспортёре, бумаги и карты находились там же.
Выезжая, мы пропустили бронетранспортёр вперёд, следом ехал я на легковушке, и грузовики за нами. Как раз начало светать, когда мы покатили прочь, в сторону Днепра. Нам предстояло пересечь мост. Когда мы подъехали к мосту, уже рассвело. Внаглую объехав длинную очередь на переправу, мы присоединились к артиллеристам, которые переправлялись на ту сторону. Сразу нас не пустили, регулировщикам плевать на чины, но как полк прошёл, так и нас пропустили. Надо сказать, я беспокоился. У генерала машина с одними тактическими знаками, а наши три грузовика – с другими, вообще, кажется, от охранной дивизии. То-то немцы на них с недоумением поглядывают. В общем, палево, нужно сваливать. Поэтому, как только проехали мост, мы сразу ушли на второстепенную дорогу и сделали рывок на пятьдесят километров параллельно линии фронта в сторону Украины. В пути останавливались на час, чтобы поесть. А в шесть вечера встали уже на днёвку, потому что все вымотались. Выставили часовых, охрану для пленных и отправились спать. Хорошо, что тут Бабин командует: пока он это делает, я отдыхаю.