— Она не любила меня, а мне так хотелось…

Отвернувшись, Виола уткнулась в грудь Прохора, тот обнял ее за плечи и повел назад, а Зыбин дал отмашку закрыть ящик. Вернувшись в кабинет, Виссарион Фомич шел к своему месту, остановив недоуменный взгляд на принце — мол, что это вы, голубчик, молчите, не открываетесь родной дочери? Но тот сидел с прямой спиной, положив руки с переплетенными пальцами на стол, и молча следил за девушкой. Только Зыбин решил напрямую задать ему вопрос, как отворилась дверь и графиня Ростовцева втолкнула в кабинет девушку:

— Ступай, мерзавка!

Марго подошла к Зыбину, да вдруг ее взгляд упал на девушку, рядом с ней сидели известные молодые люди из купцов, они привстали, а графиня так и осталась стоять — то ли любуясь, то ли удивляясь юной незнакомке. В то же время девица, которую она втолкнула, стала боком у стены, покусывала ленточку от шляпки и подвывала. А тут и Кирсанов заявил с порога:

— Мошенница доставлена, Виссарион Фомич.

— Нам уйти? — спросил Сергей, видя, что здесь уже не до них.

— Нет, господин Терновой, останьтесь с вашей подопечной, — не разрешил Зыбин, после обратился к девице у двери: — Итак, мамзель, назовите ваше имя?

— Ви… Виола Ко… линская, — жалобно всхлипывала та.

Настоящая Виола округлила глаза, глядя на самозванку с изумлением и непониманием того, что происходит. Тем временем Зыбин и ей задал вопрос:

— Знакома ли вам эта девица?

— Не знакома… Впрочем, один раз я видела ее, она принесла с рынка овощи, это было осенью… А почему она назвалась моим именем?

Вопрос вызвал усмешку у принца и Медьери, но в следующую секунду оба уставились на обманщицу с интересом зоологов, та внезапно перестроилась, перестала реветь и взяла агрессивный тон:

— Какого рынка? Какие такие овощи? Ты кто такая? Что себе позволяешь? Я в жисть на рынок не хаживала. Ну, знаете, господа хорошие, я вот деду пожалуюсь, он вас всех в кутузку упечет!

— Негодяйка! — с удовольствием произнесла Марго.

— А вас, ваше сиятельство, на порог более не пустим! — сыпала угрозами расхрабрившаяся девица.

— Ха! — хохотнула Марго, поражаясь наглости.

— А кто ваш дед? — с улыбкой хищного кота спросил Зыбин.

— Его светлость князь Соколинский Гаврила Платонович!

— Ошибаетесь, сударыня, внучка князя Соколинского вот, — указал Зыбин ладонью на сидевшую напротив Виолу.

Теперь у самозванки другого выхода, кроме как стоять на своем, не было. Она уперла руки в боки и подступала к столу, не понимая, что творит, и демонстрируя полную дремучесть:

— Чего-чего?! Эта внучка моего деда? А доку́мент у нее имеется? У меня вот имеется! И не один! А у тебя чего есть?

— А у нее есть я, голубушка, — поднялся со своего места Чаннаронг. Он подошел к Виоле, взял ее за правую руку, между тем смотрел на самозванку. — Видишь, у нее шрам на ребре ладони? У тебя такого нет. Так я с первой минуты, когда взял твои руки, понял, что ты самозванка. Такой же шрам есть у матери Виолы и у меня. Я, Мирон Гаврилович, сын князя Соколинского, удостоверяю, что моя дочь не ты, а эта девушка.

— Да тут без документов видно, кто ваша дочь, — сказала Марго. — Виола похожа на вас, удивительно похожа.