Казалось бы, чего проще?
Правда, в первый миг ладонь мне все-таки здорово обожгло, но это уже мелочи. Потому что теперь статус-кво был полностью восстановлен, и никто не мог сказать, что я отдаю ему предпочтение.
Вот так.
Я ожидала гневных воплей, яростного рыка, звука хлопающих крыльев, когда снова отворачивалась и под гробовое молчание уходила прочь. Однако, что странно, меня даже не окликнули. Видимо, мое хамство дошло уже до таких пределов, что тут, как говорится, и возразить нечего. Разве что убить на месте?
Но убить как раз нельзя - Правила (чтоб их!) запрещают. Поэтому так и вышло, что я совершенно безнаказанно покинула Степь, окинула долгим взглядом торопливо оживающую землю. Убедилась, что препятствий мне уже никто чинить не будет, и глубоко вздохнула.
- Ур?..
Словно только и дожидаясь моего зова, с Серых гор пришел мгновенный и радостный отклик:
"Гайдэ?!"
- Ты мне нужен, Ур, - тихо позвала я, взглядом показывая быстро приближающимся братьям, которых вдруг отпустило, что все в порядке.
"Я уже иду!!" - радостно крикнул Серый кот, тугим вихрем слетев с дальних отлогов родных гор и кинувшись через все Плато нам навстречу. Буквально через минуту он достиг края шарахнувшегося в стороны войска, легко перелетел через тех, кто не успел отступить, молнией метнулся ко мне и, тяжело дыша, вынырнул прямо из воздуха.
"Я здесь, Гайдэ. Что ты хотела?"
Я ненадолго прикрыла глаза, а потом коснулась рукой спящего Лина.
- Домой, Ур. Я просто хочу домой...
Эпилог
В спокойной глубине бескрайних лесов, в самом центре цветущего Харона, на одной из многочисленных, надежно огороженных и тщательно охраняемых полянок, царило шумное веселье. Под низко опустившимся к земле кронами, под необычной листвой и тонкими иглами голубых сосен с громкими криками и веселым визгом каталось три пушистых клубка, в которых сторонний наблюдатель мог бы признать поразительно крупных котят. Двоих черных, практически неотличимых друг от друга, и серого, который имел заметно большие размеры и чаще других оказывался сверху вороха листьев, служивших детенышам мягкой подушкой.
Неподалеку, скрытая тенью великанской сосны, за ними спокойно наблюдала мать - огромная, черная, как ночь, кошка, следящая за детьми со снисходительным добродушием. Но в шумную игру она не вмешивалась. Не пыталась останавливать этот гам, словно бы вообще его не слышала. Она не морщилась даже тогда, когда кто-то из азартно визжащей, носящейся по всей округе троицы вдруг срывался с соседней ветки, не успев правильно зацепиться коготками, падал на ее спину и с громкими воплями скатывался вниз, как по горке. А потом снова кидался в шутливый бой, упорно отстаивая свое право на завоевание кучи перепрелых листьев.
Забравшись между громадных лап и прислонив голову к мерно вздымающейся груди Риа, я тихо вздохнула.
- Знаешь, иногда я тебя не понимаю...
"Чего именно?" - не поворачивая головы, отозвалась кошка.
- Ну... - я со смешанным чувством посмотрела на резвящихся котят. - Например, вот этого. Как ты решилась?
"Ты сказала: "плодитесь и размножайтесь". Чему же тут удивляться?"