Как хороша! Эльга повидала немало красивых женщин – и в Киеве, и в Царьграде, – но лицо Величаны и восхитило, и поразило ее. Гостья имела отчасти утомленный и взволнованный вид, но и сейчас красота этого высоколобого свежего лица, врожденное гордое достоинство подавляли прочие чувства. А глаза! Когда Величана подняла глаза, Эльга едва не ахнула. Эта дева – лесное озеро, когда в нем отражаются белые облака, а розовые метелки «огненной травы» склоняются над водой… Уж не из воды ли ее выловил Етон и взял в жены, понадеявшись, что берегиня даст ему новых жизненных сил? А она выпила и те, что оставались, – сколько есть об этом преданий…

И эта вила была одета в зеленое крашеное платье с золочеными наплечными застежками, украшена дорогими уборами, что не пристало недавней вдове. Скорее она напоминала новобрачную. И Эльга едва не прижала ко рту ладонь, испуганная мыслью: Святослав уже взял ее в жены и именно в этой сути прислал к своей матери… Не диво, если от вида такой красоты он утратил разум.

Но что теперь будет с семьей! Прияна! Гордая и упрямая смолянка, мать Святославова первенца, никогда не вернется сюда, Эльга никогда не увидит своего старшего внука! А смоляне, оскорбленные нарушением договора, разорвут ряд, и это чревато новой войной на верхнем Днепре.

Горяна! Ей вот-вот предстоит родить; от таких новостей у нее могут начаться роды до срока и свести ее в могилу вместе с ребенком. Да и выживи она – как она, правнучка Вещего, перенесет это новое несчастье: быть отвергнутой мужем ради другой? Против воли Горяну вовлекли в брачный союз со Святославом, но подобный унизительный разрыв только усугубит зло. Ни Христос, ни чуры не простят им, потомкам Олега, позора вражды внутри рода.

А она, Эльга, на днях заявила грекам, что молодая княгиня – христианка!

Все это молнией пронеслось в голове, и показалось, что она сидит так, застыв на своем престоле, уже очень долго. Но гости едва успели пройти половину палаты; опомнившись, Эльга плавно поднялась и сошла со ступеней. Кравчий подал ей рог с медом, и она величаво двинулась навстречу Олегу Предславичу. Что бы ни было, должный обряд в «медовой палате» будет совершен как надлежит.

Произнося положенные слова, Эльга с трудом удерживалась от того, чтобы покоситься на Величану. Вслед за Олегом перед ней оказался Лют; подав рог и ему, она с облегчением обняла его и поцеловала лицо, которое нравилось ей уже тем, что так напоминало Мистину.

И только потом, когда кравчий забрал рог, Эльга выпрямилась и сложила руки, неприметно давая Величане знак подойти к ней. Та приблизилась, остановилась за пару шагов и низко, с почтением поклонилась.

– Это и есть Унемыслова дочь, Етонова княгиня? – Эльга вопросительно глянула на Олега.

– Истинно. Сын твой повелел нам к тебе ее доставить и судьбу ее в руки твои передать. Прими ее и будь к ней милостива. Она добрая женщина, только судьба к ней покуда не сильно добра была.

– Так кто же она? – значительно произнесла Эльга и пытливо глянула сперва на Олега, потом на Люта.

Олег слегка двинул бровями: дескать, мне ли решать? А Лют немного поджал губы и опустил глаза. Но Величана при этом оглянулась на него, будто именно от него ждала ответа.