— Тогда чего ты держишь меня рядом?! — Я уперлась ладонями в широкие плечи, отпихивая его от себя.

— Потому что никто и никогда не будет бесить меня так, как ты.

Я перестала вырываться, интимно спросив:

— Это можно считать признанием в ненависти?

— Определенно.

Джейсон обнимал меня, а я смотрела на него, молча, нежно, на губы смотрела, ждала, что он поцелует меня. Он тоже смотрел и знал, чего я жду. Но все что я получила — издевательская ухмылка. Ему, видите ли, одеться нужно! Нет, ни у Дэйдры, ни у Софи, ни у квинтэссенции двух этих особ, которой стала я, не получится исправить неисправимое, распрямить кривое. Джейсон — циник и мерзавец по сути, таким и останется.

Доехали мы, вопреки заявлениям, как любой рядовой американец. Скорость не превышали, таксистов не подрезали, минет не делали — с учетом, что поездка заняла десять минут, оно и понятно. Жили мы рядом с Центральным парком, но идти через него долго, решено было объехать. По приезде меня сразу вовлекли в организацию, а Джейсон пошел за кофе и булочками.

Через два часа я, радостно улыбаясь, принялась искать глазами «любимого» мужа. А вот он — мосты наводит с каким-то конгрессменом. Пикник близился к завершению, и мы очень надеялись, что его плоды мы пожнем уже в начале будущей недели. Мишель провела прекрасную презентацию для представителей департамента, чиновников и благотворителей. Приглашенные семьи, подходившие под требования к опекунам особенных детей, пришли практически все. Они знакомились с нашими ребятами и, главное, знакомили своих детей. А там уже взяло природное, то, что есть в каждом ребенке: они прекрасно друг друга понимали, когда дело касалось игр. И сладостей.

Парк утопал в разноцветных шарах и сладкой цветной вате. Хот-доги и бургеры разлетались моментально, а из многообразия капкейков можно было выложить радугу. Мы наняли фокусников и клоунов. Всем было весело. Дети остались довольны. Нам всем, похоже, не хватало праздника и ярких красок.

— Не скучаешь? — спросила, останавливаясь рядом с Джейсоном.

— Заскучаешь тут. Странно, что розовых пони и единорогов не пригласили.

— Тебя вот точно не приглашали, — беззлобно попеняла я. Как можно быть таким бесчувственным букой? Это же дети! — Посмотри, какие они довольные, — указала на ребят, перемазанных в креме, но довольно гонявшихся за клоуном.

— Скажи еще, что решила усыновить кого-то из них. Убей меня своей чистосердечной добротой! — Джейсон даже играючи застрелился.

— В приоритете семейные пары, а одинокая женщина может претендовать, разве что на собаку.

— Ты вообще-то замужем, — сухо напомнил он. И куда делся игривый настрой. Настроение меняется, как у девочки, ей-богу!

— Это ненадолго, — пожала плечами я. Джейсон поймал мою левую руку и притянул к себе, рассматривая безымянный палец.

— Где кольцо?

— А где твое? — Я кивнула на его ладонь. Один — один, дружок.

— Ты все еще замужем, — он сжал мои пальцы.

— Я помню.

— Ты моя, Дэдэ.

— Я человек, Джейсон, — вырвала руку. Нет, мы категорически не умеем общаться вне спальни. Открываем рот и тут же ссоримся.