Этот факт по сию пору в моей голове не укладывается. Хорошо ее зная, я бы со стопроцентной уверенностью заявила: Агнес не стала бы рисковать собой и детьми, да еще из-за офицера Красной Армии, к которой добрых чувств не питала. Ведь от этой самой армии дед в первый раз и подался в лес, а она вынуждена была прятаться у родственников. Но Агнес снова смогла меня удивить, потому что раненого, вне всякого сомнения, оставила. Вместе с Мартой его выходила, а потом переправила к партизанам. После войны он явился сюда проведать своих спасительниц. Благодаря ему (войну он закончил в чине полковника), а также связям с партизанами, подруг не тронули, хотя бабке, по всем статьям, переезд за Урал был обеспечен. У Марты положение было чуть лучше: фамилию она носила русскую, замужем была за сельским учителем, который, кстати, умер от туберкулеза в самом начале войны, но мать немку и деда пастора ей бы припомнили. Нашлись бы добрые люди, донесли.
Иногда я задаюсь вопросом: это судьба так хитро распорядилась? Или все-таки Агнес взяла ее в свои руки и решила рискнуть с дальним прицелом: мол, как бы эта чертова война ни закончилась, неплохо бы иметь своих людей по обе стороны линии фронта. Наверное, я к ней несправедлива и двигало ей нормальное человеческое сострадание, а ее суровая отрешенность не более чем защитная реакция, в душе она добра и прекрасна…
Интересно, оставляя на хуторе раненого командира, ребята поняли, что имеют дело с немкой? Наверное, все-таки нет. Впопыхах не поинтересовались… Сама Агнес, как всегда, скупо повествовала об этом событии. Совсем-то игнорировать его она не могла. Сразу после войны для нее это стало спасением, а уже позднее — ежегодной обязанностью в День Победы постоять на площади среди других ветеранов, которых одаривали цветами и от души благодарили пионеры. Само собой, рядом с бабкой стояла Марта. Военком, кстати, и познакомил ее с будущим мужем. Агнес, похоже, жениха тоже сватали (военком оказался мужчиной свободным), но она продолжала себя считать мужниной женой, хотя к тому времени дед уже растворился где-то на дальних-предальних просторах, впрочем, и тут наверняка не скажешь. Одно несомненно: Агнес осталась на своем хуторе, и о ее заслугах новая власть никогда не забывала.
Скоро у меня появится возможность куда больше узнать об этой истории. Очередной том выйдет весной… Собственно, благодаря моей подруге Таньке дневники Марты и увидели свет. Надо сказать, подруга с детства много читала, что называется, запоем. И однажды сказала мне, когда ей было лет одиннадцать:
— Вот бы мне такую работу найти, чтобы книжки читать!
Мы тогда посмеялись, но Танькино желание сбылось. Она стала редактором в крупном издательстве, где и трудится до сих пор.
О дневниках Марты долгое время никто не знал. Ни дочь, ни ее единственная внучка. Подобное может показаться странным. Но не для меня. Дневник был для Марты отдушиной, ее тайным наперсником, если угодно, и оставалась она с ним один на один в те поздние часы, когда все дела были сделаны и домашние уже спали. В редкие минуты, которые принадлежали только ей.