Однако и для меня здесь нет еды. А лететь, если повезет, долго. Пришлось вернуться к моему кораблю за остатками собственных припасов, оставив шлюз открытым. Кроме меня на этой планете, к счастью, больше никто не умеет управлять такими штуками.

Через пару недель, погрузив оставшуюся еду прямо в рубку, я вновь протестировал двигатели, и запустил взлетный на полную мощность. Штурмовик задрожал всем корпусом, но не развалился, а медленно оторвал свое мощное тело от расплавленного песка и стал подниматься вверх. К звездам. Я его не торопил, наблюдая за поведением машины, которая все время рыскала носом, норовя свалиться в штопор, но мощная сила толкала ее вверх. И, наконец, вытолкала на орбиту. К счастью, атмосфера здесь оказалась необычайно тонка, и я вырвался из нее довольно быстро. Хотя то и дело ощущал сопротивление планеты, которая словно не хотела отпускать меня. Впрочем, дело не в магнитных полях и не в тяготении. Похоже, она излучает какие-то другие волны, которые глушат всю связь. Мои приборы до сих пор не работают.

Но, зато двигатели в порядке. Это главное. Теперь вокруг меня звезды, которым я рад так, как не радовался до этого полета никогда в жизни. Оказавшись на орбите, я смог сориентироваться с помощью биокомпьютера, – мой штурмовик упал далеко от зоны основного сражения. Память стала возвращаться ко мне вместе с надеждой на жизнь. Я даже припомнил, как наш командир звена приказал уходить от центрального строя кораблей как можно дальше, но нас настигли и там.

Сейчас вокруг все было спокойно. Включив тестирование гипердвигателя, я решил-таки пробраться в десантный отсек, куда не догадался заглянуть раньше. Не было времени. Но едва открыв шлюзовую дверь, я вновь чуть не впал в шок. Занимая почти все пространство отсека, передо мной находилась огромная капсула жизнеобеспечения, подмигивая мне веселыми огоньками приборов. Она исправно работала после смерти всех летчиков. Даже окажись она в открытом космосе, то все равно продолжала бы работать. Энергии в ней хватит надолго. Именно так она и была задумана. И я даже боюсь представить, что увижу, когда взгляну на экран, транслирующий все, что происходит внутри. Он должен находиться в дальней части капсулы.

– О, Великий Авьяктах! – не выдержал я, когда своими глазами увидел годовалого ребенка, который лежал на мягких подушках и весело улыбался, поигрывая трубками жизнеобеспечения, обвивавшими его хрупкое тело, – да это же…

Робот-манипулятор мягко обхватил его и вернул на место, когда ребенок попытался уползти в дальний угол. Потрясенный я, закрыл отсек и вернулся в рубку, опустившись в кресло пилота. Огоньки на панели приборов показывали готовность гипердвигателя к работе.

– Держись, парень, – пробормотал я, запуская его на полную мощность, и посмотрев сквозь иллюминатор на бесконечное пространство космоса, – скоро будем дома.