"Понятно, – отрешенно подумал Степан Владимирович, – меня он считает уже покойником. Не стесняется… Напротив, прямо-таки наслаждается ситуацией, бессилием моим. Слушай, дескать, сделать-то ты все едино ничего не сможешь… Психолог хренов!"

Все это время Степан Владимирович незаметно пытался ослабить веревку, стягивающую за спиной его руки. Вырваться ему, конечно, не дадут, но несколько мгновений для того, чтобы вцепиться в ненавистную глотку, у него будут. Все не так обидно помирать!

– Эх ты, заяц Степашка из передачи "Спокойной ночи, малыши!", – услышал Степан Владимирович холодный, с издевкой голос. – Пистолетиком разжился, а вот воспользоваться им – кишка тонка оказалась. Ничего, он нам пригодится.

Заяц?! Сейчас ты у меня увидишь, какие бывают зайцы. Так, еще одно усилие… Ах, дьявол, ребра сломаны, голова кругом от боли, толком не напрячься… Терпи, Степан, ну, немного осталось, не наручники же на запястьях, веревка сраная! Ну, да-а-авай!!

Руки у Белоеда были мощные, рабочие руки профессионального строителя. Веревка не выдержала. Теперь толчок ногой, а руки – вперед! Крепко ухватившись за кофейный столик, Белоед вскочил, но резкая, как удар кинжала, боль в грудной клетке, а главное – стул, к которому он был привязан и про который забыл, сковали его рывок. И все-таки ему не хватило всего лишь какой-то секунды.

Человек-хорек мгновенно оказался рядом. Последнее, что успел увидеть Степан Владимирович – взмах его руки с зажатой дубинкой. Затем в голове его точно что-то взорвалось, и Белоед тяжело рухнул на ковер, пятная его кровью из рассеченного затылка. Он уже не ощущал, как его бесчувственное тело тащили вниз, в подвал особняка.

Когда Гуров вернулся в управление, на улице уже совсем стемнело. Погода продолжала демонстрировать все сюрпризы ранней весны: сгустившийся к вечеру туман обернулся ледяной моросью, дороги стали скользкими, опасными, Лев вымотался, пока доехал, и теперь с облегчением припарковал «Пежо» на опустевшей служебной стоянке, рядом с «Мерседесом» Станислава. Значит, "друг и соратник" уже дожидается его в тепле и привычном нехитром уюте кабинета. Под крышей здания ГУ наросли мощные сосульки, отблескивающие яркими отраженными огнями фонарей, разноцветных вывесок и вездесущей рекламы. Сполохи синего, оранжевого, розового… Лев даже остановился на крыльце управления и с минуту любовался этим миниатюрным подобием северного сияния. А ниже рядами светились окна кабинетов ГУ – для сыщиков рабочий день ненормированный!

Гуров бодро взбежал по лестнице на свой этаж. Настроение у Льва значительно улучшилось: наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! Что-то начало получаться, недаром он сгонял на Профсоюзную.

– Давно вернулся? – спросил он у Крячко, который сидел за столом в клубах табачного дыма. – Что, удалось в «Зодчем» какую-нибудь информацию выловить?

– Ни фига! – с досадой ответил Станислав. – Там двое нерусских типов – заместитель Белоеда и главный технолог. Ничего не знают, ничего не ведают… Где их шеф – понятия не имеют. Возможно, врут, особенно старший, Бояновский. Но поди, проверь! Относительно "С.Х." – смотрят телячьими глазами и молчат.