— Не надо. — Он быстро подошел, накрыв ее руку своей ладонью. Та была холодной и потной. — Нам не нужен свет.

К ее раздражению теперь добавилось что-то вроде страха. Она подсказала себе, что окна открыты, и закричав, она сможет позвать на помощь соседей. И что он всего лишь мальчик. Она высвободила свою руку. Запутавшийся в своих сексуальных переживаниях, но всего лишь мальчик.

Но не убийца. В это она не могла поверить. Не осмеливалась.

— Ладно, Эрни. — Она непринужденно отошла и подвинула кушетку между ними. — В чем дело?

— Ты должна была стать той самой. Ты так смотрела на меня.

— Я смотрела на тебя по-дружески. Вот и все.

— Ты должна была стать той, — упрямо повторил он. Она была его надеждой. Возможно, последней. — Но ты пошла с Рафферти. Позволила ему обладать тобой.

Жалость, сначала охватившая ее сердце, тут же испарилась. — Мои отношения с Кэмом не подлежат обсуждению. Это мое личное дело.

— Нет. Ты должна была быть моей.

— Эрни. — Терпение, сказала она себе. Терпение и логика. — Я на десять лет старше тебя, и мы знакомы лишь пару месяцев. Мы оба знаем, что я никогда не делала ничего такого, позволяющего тебе думать, что я предлагаю что-либо помимо дружбы.

Он несколько раз медленно покачал головой, устремив на нее пристальный взгляд темных глаз. — Ты была послана. — В голосе послышались плачущие нотки, так свойственные юности. Это смягчило ее.

— Послана? Эрни, ты ведь знаешь, что это неправда. Ты создал в своем воображении что-то совершенно несуществующее.

— Я видел статую, которую ты сделала. Ту, верховного жреца.

Потрясенная, она отступила на шаг. — Что такое ты говоришь? Ты украл ее?

— Нет, это сделали другие. Другим известно, что ты знаешь. Ты видела. И я тоже.

— Видела что?

— Я принадлежу к ним. Теперь я ничего не могу поделать. Я один из них, разве ты не понимаешь? Не можешь понять?

— Нет. — Она положила руку на спинку кушетки. — Не могу. Но хотела бы. Я хотела бы тебе помочь.

— Предполагалось, что от этого мне станет лучше. Что я получу все, что пожелаю.

Его ноющий тон перешел в слезы, но у Нее не хватило духу подойти поближе и успокоить его. — Эрни, давай я лучше твоих родителей позову.

— Какого черта? — Слезы сменились вспышкой ярости. — Что они знают? О чем беспокоятся? Они думают, что смогут все исправить, если заставят меня пойти к психиатру. Может, им это и поможет. Ненавижу их. Ненавижу обоих.

— Ты так не думаешь.

Он зажал уши руками, как будто желая заглушить слова, ее и свои собственные. — Они не понимают. Никто не понимает, кроме…

— Кроме? — Она шагнула к нему. Белки его глаз блестели в темноте. Она видела капельки пота над верхней, еще безусой губой. — Эрни, сядь. Сядь и расскажи мне. Я попытаюсь понять.

— Дороги назад уже нет. Я знаю, что я должен делать. Я знаю, с кем я. — Повернувшись, он бросился бежать.

— Эрни! — Она выбежала за ним, помедлив посреди двора, когда он вскочил в свой грузовик. — Эрни, подожди. — Когда он промчался мимо, она в отчаянии оглядела улицу. Его дом не был освещен. Клер чертыхнулась и бросилась к своей машине. Ей не удалось предотвратить то, что случилось с Лайзой. Может быть, ей удастся помочь Эрни.