— Она не может здесь оставаться.

Чарли Гриффитс расхаживал взад и вперед с другой стороны помоста. Капюшон на нем был откинут, открывая голову с мягкими каштановыми волосами и озабоченными глазами. — Черт побери, пока она здесь, никто из нас не может чувствовать себя в безопасности.

— Предоставь мне заботиться о безопасности, как я всегда и делал. — Своими длинными, костлявыми пальцами мэр провел по пентаграмме. Он слабо, даже чуть насмешливо улыбнулся, но Чарли был слишком возбужден, чтобы это заметить.

— Если бы Док не опоздал и не столкнулся с ней на улице…

— Но он столкнулся, — подчеркнул Атертон. — Мы защищены. Как ты можешь в этом сомневаться?

— Я не сомневаюсь, просто…

— Твой отец помогал создавать наше братство. — Атертон положил руку на плечо Чарли, скорее, чтобы остановить его жалобы, чем утешить. — Ты был первым из нового поколения. И я полагаюсь на твой разум, твою осторожность и верность.

— Конечно, конечно. Но проводить здесь службу это одно, а держать женщину здесь — совсем другое. Я должен думать о своей семье.

— Мы все думаем о своих семьях и о семьях друг Друга. Ее отсюда увезут.

— Когда?

— Сегодня вечером. Я сам займусь этим.

— Джеймс… — Чарли заколебался, боясь, что его слова обнаружат не только страх, но и сомнения. — Ты можешь Рассчитывать на мою преданность, как во все десять лет с тех пор, как мой отец привел меня для посвящения, но Клер… я ведь вырос рядом с ней.

Как бы благословляя, Атертон сжал плечо Чарли. — Уничтожь раньше, чем уничтожат тебя. Разве не таков Закон?

— Да, но… если бы существовал другой путь.

— Существует только один путь. Его путь. Я верю в то, что она была послана. Чарльз, мы знаем, что случайностей не бывает, и вот она явилась сюда этой ночью. Я верю, что ее кровь очистит, смоет всю ту грязь, которой ее отец пытался замазать нас когда-то. Она явится той жертвой, которая умилостивит Его и искупит предательство одного из наших рядов. — Глаза Атертона восторженно и алчно заблестели в притушенном свете. — Недалек тот день, когда и твой сын присоединится к нам.

Чарльз облизал пересохшие губы. — Да.

— Утешься мыслью о том, что следующее поколение добьется успеха и будет процветать благодаря Его всемогуществу. Я хочу, чтобы ты связался с остальными и велел им вести себя тихо и спокойно. Мы встретимся в ночь солнцестояния, принесем Ему жертву и станем сильнее.

— Хорошо. — Другого пути нет, И закон не оставляет места для сомнений и угрызений совести. — Вам понадобится какая-нибудь помощь?

Атертон улыбнулся, сознавая, что он в который раз подавил более слабого. Его высшим наслаждением было повелевать. — Мне поможет Мик.

Атертон подождал, пока Чарльз скрылся за черным занавесом, и повернулся к Клер. Он знал, что она пришла в себя и слушала. Это доставляло ему удовольствие. — Тебе следовало оставить юношу в покое, — сказал он. — Он уже принадлежит мне. — Склонившись, он взял в руки ее лицо, поворачивая его из стороны в сторону. — Глаза еще немного тусклые, — отметил он, — но ты вполне все понимаешь.

— Я понимаю. — Ее собственный голос донесся до нее как-будто из туннеля. — Это были вы, все эти годы. Вы убили ту бедную девочку.