А чтобы и римляне услышали славянское богослужение, повелел папа в главных соборах провести четыре торжественные службы на славянском языке.

О братьях рассказывали уже легенды.

Как младший брат побеждал своей мудростью многочисленных врагов христианства в диспутах, а старший — отважный воин — побеждал их мечом…

Рассказывали, будто больные мгновенно излечивались, едва лишь дотрагивались до останков святого Климента. Клялись, что лично видели эти чудеса!

Но Константин знал, что в Риме живет много врагов славянской письменности.

— Ни одному обращенному народу не дозволялась письменность на родном языке, за что же такая честь славянскому? — негодовали священники.

Константин умел спорить. На диспутах он говорил спокойно и ровно, хотя видел их злобные лица, ненавидящие глаза. Он хотел убедить их в равных правах всех языков, всех народов.

Лишь однажды возмутился, когда заехавшие в Рим иноземные священники вызвали его на диспут, но не дали говорить. Они только плевали в его сторону и кричали:

— Еретик ты! Еретик!

Сидевший впереди неожиданно подскочил к Константину, выхватил из его рук славянскую книгу и принялся ее топтать.

Тогда крикнул им Константин Философ так, что заглушил все вопли.

— Горе вам, книжникам, присвоившим себе ключ разумения! — Голос его взлетел к потолку и словно с неба обрушился на беснующихся священников. — Сами не идете к знанию и других не пускаете! Не на всех ли одинаково светит солнце! Не все ли мы одним воздухом дышим! Да стыдно же это — признавать достойными лишь три языка, а другие народы обрекать быть глухими и слепыми!

Многие диспуты кончались иначе.

— У нас в соседстве нет славянских народов, но есть племена другие, — говорили служители Константину. — Они тоже прозябают во тьме невежества. Как по-твоему, нужна ли им письменность?

— Я уверен, что любой народ должен говорить и писать на своем языке, — повторял Константин.

То, что утверждал Константин на диспутах, не произносилось в римской церкви никогда раньше.

Немногие соглашались с ним, другие обескураженно качали головами.

В Риме подружился Константин с папским библиотекарем Анастасием. В молодые годы Анастасий бывал несколько раз в столице Византии, но Константина видел лишь издали.

Они были во многом похожи. Любили одни и те же книги.

Анастасию тоже когда-то предлагали высокий сан, и он тоже отказался от житейских богатств ради книжной премудрости.

Сейчас они ходили вдвоем по улицам, и Константин читал наизусть Анастасию огромные отрывки из этих книг.

Анастасий удивлялся его памяти, ведь Константин четыре года жил в Моравии, где не было константинопольских библиотек.

— Если нет возможности иметь книги дома, приходится держать их в голове, — отшучивался Константин.

— Тебя часто приглашают в гости, — сказал как-то раз Анастасий. — Тебе приходится есть и пить в незнакомых домах. Прошу тебя, будь осторожен: в этом городе у тебя больше друзей, но есть и враги.

— Я знаю об этом. Но сам подумай: отказаться от предложенной пищи — оскорбить хозяина.

— И все-таки прошу тебя снова: будь осторожен!

Братья достигли цели. На днях они собирались покинуть Рим.