С этого момента Горделадзе был обречен. Уже через два дня люди Отца вычислили его. Это было не очень трудно: воры на вокзале запомнили двухметрового грузина, который несколько часов крутился в камере хранения…

Когда Георгий явился к Отцу с целью шантажа, тот был уже готов к такому повороту. Он изобразил испуг, готовность заплатить за молчание. На самом-то деле судьба Георгия была уже решена. Скорее всего, Отец просто сломал бы Горделадзе… Вывез на пленэр, потолковал по душам… они это умеют, опыт есть… и Гия сам отдал бы все копии и — больше того — стал бы рабом Отца на всю оставшуюся жизнь. А могли просто убить.

От этого шага Отца удержал Хозяин. Горделадзе был еще нужен. Оставляя Георгия живым и на свободе, они до известной степени рисковали, но риск был не очень велик — рядом с ним всегда находилась Затула. Георгий психовал, периодически прибегал к наркотикам, но был под контролем Алены, с одной стороны, и влиянием Эстера, который обещал ему покровительство, — с другой.

Отец тоже поддерживал у Горделадзе иллюзии… Исход дела был предопределен, и Георгия не трогали только потому, что еще не все было готово к третьему этапу операции — исчезновению. Еще не покинул страну Мельник, еще не было найдено помещение, где будут «работать» с Горделадзе… Вероятно, были еще какие-то соображения, но нам они неизвестны.

Подготовка тем не менее велась интенсивно — в Тараще, на территории моторного завода арендовали изолированное помещение «под Горделадзе». Специально для прикрытия создали некое ООО «Гарантия». Учредителем стал тот же пенсионер Смыслов… мы проверяли — старый алкоголик, паспорт продал кому-то. Кому — не помнит.

Как только все было готово, Отец сказал Горделадзе: надо решать вопрос… Георгий согласился. Шестнадцатого сентября, вечером, у дома Затулы произошла встреча Горделадзе с похитителями. Нам известен номер автомобиля, на котором они приехали, нам известны их имена и фамилии. У Затулы хранится листок, на котором рукой Георгия записаны все эти данные… Итак, шестнадцатого вечером Горделадзе вышел из дому и сел в машину, в которой сидели со стороны Отца — Слепой. А со стороны Эстера — Заец.

— Слепой — это Макаров? — уточнил Соболев. — Наш, симферопольский?

— Он самый и есть — покойничек.

— Как покойничек? — удивился премьер.

— Вчера в Киеве гражданина Макарова застрелил неизвестный киллер в зале игровых автоматов… произошло это через несколько часов после того, как я намекнул Отцу про причастность Слепого к «делу Горделадзе».

— Ай да Отец, — покачал головой премьер.

— Зайца тоже уже нет в живых, — сказал Обнорский. — Так вот, Георгию передали часть денег, он вернулся домой к Затуле, взял кассеты и снова пошел вниз, к Слепому и Зайцу. Он шел за деньгами, но у Слепого и Зайца были другие планы. После того, как Георгий сел в машину и продемонстрировал кассеты, его каким-то образом усыпили… думаю, что хлороформом… Очнулся он уже в Тараще.

Наверно, ему было очень худо. Не столько в физическом, сколько в моральном плане. Мы не можем знать, о чем думал Георгий Горделадзе тогда. Мы можем только догадываться… Он был деморализован и ждал расправы. Репутация Отца была известна ему очень хорошо, и он ждал расправы. Разумеется, у него оставалась и надежда на спасение — Алена знала имена похитителей и номер машины. Он не знал, что Алена — такой же его враг, как и Отец… Он надеялся на ее помощь. Его предали.