– Значит, мы позвоним Николаю Николаевичу!

– Фью! Николай Николаевич еще когда из милиции ушел!

– У нас в запасе есть этот… Егор Милютин! Короче, без помощи не останемся! На худой конец просто расскажем все Святославу! А пока – все! Об этом больше ни слова, я не могу…

И я с жадностью выхлебала вторую банку спрайта.

– Ну, Аська, ты водохлебка!

– Я бы еще выпила, но, боюсь, до дачи не доеду!

– А ты не мучайся! Зайди в универмаг, наверняка туалет есть!

– Мудрая ты, Матильда! Пошли!

Когда мы вышли из туалета, Мотька взмолилась:

– Аська, давай чуток побродим тут, поглядим, как чего!

– Да на что тут глядеть?

– А вот скажи, похоже это на парижский универмаг?

– Ну, если только очень отдаленно… А впрочем, не знаю! Ниночка меня всегда в дорогие магазины таскала…

– Понятно… Ой, Аська, гляди!

Я глянула туда, куда указала Мотька, и увидела, что на полке в отделе сувениров стоит... медный кувшин. Точь-в-точь такой, как наш. Хотя издали трудно было определить, который из двух.

– Ни фига себе! – пробормотала Мотька. – Пошли глянем поближе!

Мы подошли к прилавку.

– Девушка, покажите нам, пожалуйста, вон тот кувшин! – попросила Мотька.

Молоденькая продавщица заученно улыбнулась и каким-то неживым голосом отчеканила:

– Это не кувшин, это кофейник сувенирный, производство – Сирия!

– Ну хорошо, – улыбнулась Мотька. – Покажите кофейник сувенирный!

– Он бракованный, – уже чуть более живым голосом сообщила продавщица.

– А он сколько стоит? – поинтересовалась я.

– Двести пятьдесят тысяч. Но я же говорю, он бракованный!

– А не бракованный сколько стоит? – стояла я на своем.

– Столько и стоит!

– А бракованный?

– Зачем вам бракованный?

– Мы на него запали! – доверительно сообщила Мотька продавщице.

– А какой у него брак?

– Цепочка сломана и дырка в донышке! Вообще-то если вам нравится… Он же все равно декоративный, кофе в нем варить нельзя… Может возьмете? – оживилась девушка, решив сбыть бракованный товар.

– Он у вас один, что ли? – спросила Мотька.

– Последний! – вздохнула девушка. – Вам все же показать?

– Покажите!

Она достала с полки кофейник. Мы повертели его в руках. Изгиб носика у него немного отличался от того, что мы оставили Татьяне Мироновне, и крышка еле держалась на цепочке из трех звеньев, несколько меньших, чем у нашего.

– Ну что, возьмете? – с надеждой осведомилась продавщица.

– Да нет, зачем нам бракованный… – пожала плечами Мотька. – А у вас еще такие будут?

– Наверное. Заходите!

– Обязательно!

Мы сразу направились к выходу.

– Ну что скажешь?

– Матильда, а что тут говорить? Сейчас в Москве можно купить абсолютно все. Даже кувшин с восточного базара.

– Но Святославу кувшин подарили в Марокко…

– Ну и что? По-твоему, Марокко – это Запад?

– Значит, ты считаешь, к нашему делу то, что мы увидели, отношения не имеет?

– Ни малейшего!

– Ладно, подождем результатов экспертизы… Ну все, надо ехать и поглядеть, наконец, что тут, в футляре!

До дачи мы добрались без приключений, но открыть футляр сразу не удалось. На дачу приехала мама с целой компанией. Пока я здоровалась со всеми, слушая уже набившие оскомину возгласы: «О! Да ты настоящая парижанка!», Мотька под шумок отволокла сумку в нашу комнату.