Своего дядю я увидела не сразу. А когда осознала, что он ранен, попыталась вырваться из рук любимого, чтобы броситься к герцогу. Родственник заметил нас и расплылся в совершенно счастливой улыбке. Словно я для него была краше любого солнца. Рейн отпустил меня, и я подошла к мужчине, которому обрабатывали рану весьма вонючей жидкостью. Сейчас вообще все запахи чувствовались мной намного острее, а уж эта была какой-то особо мерзкой. И судя по реакции Норфолка, он придерживался моего мнения.

– Лилиана, – с теплотой произнёс Глостер.

– Ваша светлость, вы ранены! – с испугом произнесла я, осматривая вывернутые рубцы на плече от меча и ещё какие-то глубокие раны, отдалённо напоминающие след от ногтей. Я слышала, что ради скорейшего исцеления оборотни меняют обличие. Но, видно, это не касалось ранения от колдуна. Грязные они что ли или под ногтями рассадник гадости?– Это ведьма вас?

На мою прочувственную речь герцог никак не отреагировал. Но что-то сказанное ему явно не понравилось. Глостер обвёл взглядом нашу поляну, затем посмотрел на Рейна, на меня, дёрнулся от боли при очередной попытке воина полить вонючку начальнику на рану. А после, слегка отстранив своего лекаря, обратился ко мне:

– Лилиана, подойди ко мне. Хочу сделать очень важное заявление.

Я так и сделала. Герцог привстал, опёрся рукой о моё плечо, и, повернувшись лицом к занятым делом воинам, громко произнёс:

– Прошу всех отвлечься от своих важных дел. – Мужчины прервали свои занятия и с интересом и вниманием уставились на говорившего. – Я, герцог Ричард Глостер, хочу сделать заявление, которое, как известно, имеет силу. Это касается вот этой девушки, Лилианы. Я признаю её дочерью моей родной сестры Анны, умершей много лет назад. Наследство, принадлежащее ей по праву, так же будет выделено. Ну а детали и сама передача прав будет позднее, – дядя смягчил свой тон и посмотрел на меня. Кажется, слова давались ему с трудом, однако упорства его светлости было не занимать.

– Спасибо, – потрясённо прошептала я, видя улыбчивые лица суровых мужчин, обращённые в мою сторону. Похоже, они все были рады?!

– Девочка, ты так похожа на Анну, – тихо произнёс дядя Ричард, притянув мою голову к себе и поцеловав в макушку.

И, конечно же, мои слёзы вдруг напомнили о себе. Хорошо, что Рейн отвлёк своим вопросом, а то не знаю, сумела бы я обуздать солёный дождь или нет.

– Ведьма мертва?

Я немедленно встрепенулась, позабыв про желание поплакать. Этот вопрос меня интересовал и даже очень!

– Там, – дядя махнул рукой в сторону кучи сваленных мертвецов и их частей тел.– Она изменилась.

В отличие от Норфолка визуально труп Виктории меня не интересовал. Однако очень скоро я узнала, что в момент смерти ведьма утратила свой привлекательный вид и стыла древней седовласой сморщенной старухой, которая уже давно разменяла свой век. И вся эта нечисть горела долго, распространяя по округе смрад и копоть. Хорошо, что лесовик снова помог. Он оградил свои владения от возгорания, опоясав место сожжения невидимой чертой.

Домой мы возвращались не порталом, а самым обычным способом – верхом. Для меня отдельного коня не было, поэтому я сидела вместе с Рейном. И по ходу нашего продвижения не заметила ни одного косого взгляда или полунамёка со стороны сопровождения. Словно все оборотни знали, что Лилиана Дайсен является парой Рейна Норфолка… Хотя, о чём это я?! Мой оборотень так и заявил, что каждая присутствующая здесь зверина уже в курсе наших с ним предпочтений. И что остальным ловить точно нечего. Последнее Рейн произнёс с каким-то особым удовлетворением, а после, воспользовавшись своим выгодным положением, прихватил моё ухо зубами. Несильно, конечно же. Однако от этого игривого действа кровь побежала сильнее и мысли в голове закружились совсем не целомудренные. И хорошо, что на горизонте показалась деревня. Там мы купили у жителей чистую одежду для меня. А у оборотней, как оказалось, всегда с собой имелся комплект сменного белья. Вдруг бы пришлось срочно обернуться.