Один из флаеров, видимо, засек, откуда велась стрельба, и, беззвучно поднявшись, метнулся к Кремлевской стене, на ходу выпуская огненные стрелы и ракеты.

Один из зубцов осыпался, стена покрылась щербинами и опалинами, но устояла. Из второго флаера, стоящего на месте, снова вышел экипаж, но теперь все были в зеркальных скафандрах высшей защиты. Пули антиснайперских винтовок бессильно рикошетили от их безликих фигур, не причиняя никакого вреда.

До подбитого флаера оставалось уже с десяток шагов, когда из пустоты с шумом и треском жвакнула река пламени и слизнула эти две фигуры, как корова языком. На их месте осталась только воронка глубиной в метр и шириной в пять метров, сияющая оплывающими краями. Следующий удар пришелся в стоящий на месте флаер — через секунду он превратился в спекшийся кусок металла, пригодный лишь на переплавку.

Пусть и легкий крейсер — он все-таки крейсер, и какая-то шлюпка с ним не сравнится, даже если на ней поставить пулемет.

Второй флаер заметил происшедшее и заметался, пытаясь, вращаясь в воздухе и меняя направление, уйти от удара возмездия, но не успел. Выстрел старого вояки-афганца был неотразим — через секунду в воздухе летел уже не быстрый и верткий кораблик, а комета, оставляющая за собой огненный хвост. Эта комета с грохотом врезалась в парапет, закрывающий набережную Москвы-реки, и с шипением ушла под воду. Вода в этом месте забурлила, зашипела, и через секунду оттуда вырвался столб пара, как будто работала огромная скороварка.

Пространство на площади раскрылось, обнажая шлюз «Урала», и оттуда высочила высокая фигура в черной броне со снятым шлемом. Она бросилась к поверженному флаеру Олега, заскочила внутрь. Через несколько секунд Сильмара уже тащила парня на руках, унося под защиту брони крейсера. Он был жив, но не реагировал ни на какие раздражители — похоже, впал в кому. Сильмара бегом заскочила в крейсер, шлюз закрылся, и корабль снова исчез под защитными полями невидимости.

Ненадолго.

«Урал» успел подняться только на триста метров, когда в небе вспыхнула целая река пламени, белого, как свет звезд. Река вскользь задела «Урал», слизав один из планетарных двигателей — похоже, враг хотел не уничтожить корабль, а взять его на абордаж или посадить на землю.

Сильмара крикнула Петру:

— Это тяжелый крейсер! Стартуй на маршевых, иначе нам конец!

— Можем сгореть в воздухе!

— Стартуй, говорю тебе, иначе нам сейчас точно наступит конец! А там еще неясно, может, и выдержим!

Генераторы маршевых двигателей выдали поле сверхпроницаемости, окутали корабль пленкой и отбросили от себя пространство, швырнув его назад.

Все, что было вокруг — воздух, птицы, облака, захватили поля маршевых двигателей и с невероятной скоростью бросили в сторону, противоположную той, куда намеревался двигаться звездолет. Удар этой струи был такой силы, что в мгновение ока сдул с площади разбитый флаер, сорвал настил брусчатки и выбил на площади кратер глубиной около десяти метров и шириной около двухсот. Мавзолей Ленина выдержал удар, но все газоны, все, что было плохо приделано, унесло страшным вихрем.