И вражеский флаер умер. Луч попал точно в батареи, в которых хранился запас энергии для серийных выстрелов бластера, и они, освобожденные от защитной оболочки и энергетических полей, удерживающих эту энергию в блестящих блоках, выплеснули всю мощь в пространство.
Корму флаера просто вырвало, как если бы кто-то аккуратно, гигантским топором, вырубил ее из аппарата. Тот беспомощно замер в воздухе, а затем, беспорядочно кувыркаясь, полетел к земле. Через считаные секунды возле собора Василия Блаженного горели и взрывались обломки чуда техники цивилизации зеленых.
— Есть! Один есть! — возбужденно крикнул Олег, и тут же получил пять ракет в бок корабля. Флаер вздрогнул от чудовищного удара и окутался пламенем. Защита была сорвана, как перчатка с мужской руки. Генераторы защитного поля завизжали, завыли, как будто жалуясь на судьбу, но не успели прикрыть своего хозяина — еще две ракеты врезались в то же место, образовав рваную дыру в корпусе.
Двигатели флаера работали через раз, толкая корабли вперед, — Олег, получивший удар обломком обшивки в голову, с трудом удерживал аппарат в воздухе.
Перед его глазами вспыхивали красные буквы:
«Системы нестабильны! Угроза взрыва! Угроза взрыва! Рекомендуется покинуть корабль!»
Олег осмотрелся и увидел, как два флаера врага разворачиваются в нескольких сотнях метров от него. Они не спешили его добивать, видимо, решили вначале завершить задумку первого флаера — перестрелять машины, вылезшие на площадь. Но благодаря Олегу машины уже улизнули, и теперь враги возвращались, чтобы довершить начатое.
Олег с трудом дышал, кровь заливала глаза, двигать рукой было трудно. Он посмотрел вниз и с недоумением увидел точащий из груди зазубренный кусок металла, похожий на неровный клинок экзотического ножа. Олегу стало плохо, его чуть не вырвало. Он достал из ящичка, расположенного рядом с креслом пилота, двух слизняков и приспособил на себя. Они тут же заползали, запустили в него нити, стало немного легче.
Флаер с трудом удерживался в воздухе, но Олег все-таки его посадил, пробороздил по площади метров сто, выбивая из булыжников фонтаны искр. Салон корабля наполнился дымом. Олег попробовал подняться, но чуть не потерял сознание — в бедре торчал еще один осколок металла. Система наблюдения действовала, и он удивленно посмотрел вокруг — почему еще жив? Его противники снижались, не стреляя, и он понял — хотят захватить в плен. Видимо, решили узнать, кто тут появился и почему вступил в бой.
Олег хрипло крикнул в эфир:
— «Урал», я сбит. Ранен. Сам выбраться, наверное, не смогу. Силя, прости… — и потерял сознание.
Вражеские флаеры снизились на высоту чуть более метра над площадью, из них выскочили несколько бойцов в бронескафандрах с закрытыми забралами. Они были уже метрах в десяти от подбитого флаера, когда внезапно в воздухе раздались гулкие выстрелы, такие, как будто кто-то вдалеке палил из охотничьих ружей по уткам.
Двое бегущих впереди бойцов в бронескафандрах упали, разбрызгав мозги и кровь по булыжникам — винтовка «Корд», это вам не шутка! Остальные дружно бросились под прикрытие брони флаеров, но добежали только трое из семерых — остальные получили по пуле в спину и голову и так и остались лежать на площади, прозванной Красной.