Он уже видел искаженные криками лица нападающих, женщины показывали на него пальцами и раскручивали лассо, и тут Слава решил, что иногда нужно брать судьбу в свои руки.

Бросившись вперед, протолкнувшись через ряды спешившихся и сидящих на конях защитниц, он выскочил вперед, и первое, что сделал — крепко врезал кулаком по лошади одной из нападавших. Он давно заметил, что это была их предводительница — женщина вопила громче всех и отдавала команды остальным.

Несчастное животное, которому досталось по морде кулачищем Славы, упало оглушенное, подмяв под себя не успевшую вовремя соскочить воительницу. Вячеслав побежал дальше, как разъяренный бык, он сшибал с ног всех, кто попадался под его кулак-молот — падали кони, отлетали, как горох, спешившиеся преследовательницы.

На него набросили лассо, но он так рванул за его конец, что женщина, державшая в руке веревку, вылетела из седла и, пронесясь по воздуху, грохнулась навзничь, затихла и не подавала признаков жизни.

Преследовательницы, часть из которых разметал Слава, стали поворачивать лошадей и понеслись в противоположную сторону, оставив на поле своих раненых и убитых, а также множество раненых и убитых противниц. Ржали кони с подрубленными ногами, стонали женщины — порубленные, проколотые, ушибленные, раздавленные. Слава, тяжело дыша, посмотрел на поле боя и горько отметил для себя, что в войнах нет и никогда не было никакой доблести. Только кровь, боль, грязь и смерть.

Повернув голову, он увидел причину, по которой преследовательницы отступили, — рядом уже стоял отряд воительниц из Зартуса, вооруженных луками. Они осыпали убегающих меткими стрелами, и десятка полтора из тех женщин остались лежать в прерии, как брошенные тряпичные куклы. Бой закончился.

Слава отошел в сторону и присел на лежавший у обочины ствол дерева, наблюдая, как воительницы собирают раненых, убитых и добивают чужих «подранков». Он поморщился — добивание раненых как-то не совмещалось с его понятиями о том, как надо обходиться с пленными. Впрочем, решил он, это их мир и их правила. Не надо забывать этого.

Одна из всадниц спешилась и пошла к Славе. С ней рядом маячила знакомая фигура Армилы. Впрочем, и фигуры и лица подошедших были очень похожи, за исключением того, что у той женщины, которая слезла с коня, оказалось необычайно властное лицо, чистое, без каких-либо шрамов.

— Вот он, Слава! Мы нашли его в прерии. Он отказывается рассказывать, кто он такой и откуда взялся. Говорит — ищет какую-то девушку. В дороге он качественно поработал с более чем двадцатью воительницами. Увы, половина из них сегодня погибла. Вот пока вся информация, Шарса. А как тут оказались Хисснар? Впрочем, чего я говорю… понятно, как оказались. Жаль, что мы не успели дойти… такое впечатление, что они за нами специально следили.

— Нет. Они попытались захватить город — видимо, узнали, что вы вышли в набег. Кто-то донес. А может, случайно так вышло. С налета войти не успели — мы закрыли ворота, они повертелись рядом и вроде как отошли. Наверное, отошли, а тут вы едете. Вот так и вышло. Вообще я потрясена! Где вы взяли такого мужчину?! Он стоит десяти воительниц! Меня пот прошиб, когда я смотрела, как он сбивает лошадей! Монстр какой-то!