— А если мы не сможем их спасти? — спросил Нейл.

Голова пса со стоящими торчком ушами повернулась к нему.

— Возможно, сейчас, когда гибнет весь мир, никто никого спасти уже не может, — добавил он.

Пес взвыл, точно так же, как и в первый раз, когда смотрел на Молли.

Заинтригованная странным и необъяснимым поведением овчарки, Молли подумала: а вдруг здесь и сейчас происходит что-то экстраординарное, но тут же пес развернулся и ушел в толпу, пропав из виду.

— Если мы не сможем их спасти, — ответила Молли, — тогда мы можем попытаться, насколько возможно, уберечь их от боли и ужаса. Мы должны встать между ними и тем, что грядет.

Нейл посмотрел на шестерых детей.

— Я не про этих, — пояснила Молли. — Их родители здесь, и народу здесь достаточно много, чтобы защитить их, если в сложившихся обстоятельствах осталась такая возможность. Но сколь много их в городе? Я не о подростках, а о тех, кто моложе, маленьких и уязвимых. Сто? Двести?

— Может, и столько. Может, и больше.

— И сколько родителей реагируют на происходящее так же, как Дерек и ему подобные… напиваются до бесчувствия, напрочь забыв про своих детей, которых никто не может успокоить и защитить?

— Но мы же незнакомы с большей частью жителей города, — резонно заметил Нейл. — В Черном Озере… четыреста, может, и пятьсот домов, и мы не знаем, в каких из них есть дети. Поиски займут долгие часы, возможно, целый день, если мы вдвоем будем ходить от двери к двери. Нет у нас этого времени.

— Хорошо, — согласилась Молли, — может, мы уговорим нескольких человек помочь нам.

На лице Нейла отразилось сомнение.

— У них могут быть другие планы.

Извилистым маршрутом, прокладывая путь между столиками и жителями Черного Озера, немецкая овчарка вернулась. В пасти пес держал красную розу, которую принес для Молли.

Молли представить себе не могла, где овчарка могла найти розу. Никаких цветов в таверне она не замечала.

Пес определенно хотел, чтобы она взяла розу.

— У тебя появился кавалер, — заметил Нейл.

Само собой, Молли тут же подумала об отце, который убил мальчика в розарии. В голове зазвучал его голос: «Фотоаппарат я зарыл под одним из кустов роз. Роза эта называлась «Кардинал Миндзенти», за рубиново-красный цвет лепестков».

И, заподозрив связь между овчаркой и отцом, не решалась взять цветок.

Но потом посмотрела в глаза пса и увидела то, что можно увидеть в глазах любой собаки, которой не достался жестокий хозяин: доверчивость, силу, желание дарить и получать любовь… и честность, в которой не могло быть и самой малой толики обмана.

Пес завилял хвостом.

Молли взялась за стебель, и животное разжало челюсти.

Беря цветок, Молли увидела на языке пса капельку крови, след от укола шипом.

На память вновь пришел Рендер, не его таинственное появление в таверне этой ночью, а дикая ярость, которую он источал в классе двадцатью годами раньше. Но вспомнила она не столько Майкла Рендера, сколько одну из его жертв, девочку по имени Ребекка Роуз[20], с кудряшками светлых волос и синими глазами. Она умерла в тот день на руках Молли.

Ребекка Роуз. Застенчивая, чуть пришепетывающая девочка. Ее последние слова, она прошептала их в забытьи, вроде бы ничего не значили: «Молли… тут пес. Такой красивый… как он сияет».