Даже готовая отдать за детей жизнь, Молли не считала, что заслуживает такого доверия. В этой всемирной катастрофе, когда целые армии уничтожались, прежде чем хоть один солдат успевал выстрелить, она особенно остро чувствовала, что они с Нейлом не в силах решить стоящую перед ними задачу.

Писательница-неудачница с пистолетом, священник-неудачник с помповым ружьем. В своей жизни они достигли успеха (достигли, тут двух мнений быть не могло) только в одном — в любви. В выдерживающей все испытания и только растущей любви друг к другу они находили спасение и умиротворение.

Их враг, однако, не знал силы любви. Судя по имеющимся в их распоряжении доказательствам этим пришельцам была неведома сама концепция любви.

Вергилий повернул за угол, на Прибрежную авеню, и, следуя за ним, Молли на мгновение подумала, что влажный воздух и этот особенный свет объединили усилия и создали некий эквивалент миража. Потому что на следующем перекрестке, западнее, в квартале от них, словно установили огромное зеркало, и в нем она увидела Вергилия и следующую за ним процессию.

Но тут же поняла, что другую процессию возглавлял не Вергилий, а ирландский сеттер. Две вооруженные женщины, не одна, шли в авангарде, и один вооруженный мужчина, ниже ростом и старше Нейла, замыкал колонну. А между взрослыми Молли увидела с десяток детей и полдюжины собак.

Эта группа направлялась на север по улице, параллельной Главной. Они остановились, глядя на Молли. При таком плохом освещении и с другого конца квартала лиц она, естественно, разглядеть не могла, но почувствовала их изумление.

Приветственно помахала им рукой, и они ответили тем же.

Собака, возглавлявшая колонну, ирландский сеттер, не сбавила шагу. И после короткого колебания женщины решили последовать за ней, а не поворачивать на Прибрежную авеню, чтобы подняться вверх по холму и утолить любопытство. Они еще не закончили свою работу.

А кроме того, они поняли, чем заняты Молли и Нейл, точно так же, как и она поняла, чем заняты они. Детей в Черном Озере было слишком много, чтобы их всех могла спасти одна команда. И если они увидели вторую команду, вполне возможно, что была и третья, а то и четвертая.

Мысль эта могла бы поднять настроение Молли, если бы она не думала, что они не спасатели, а жнецы.

Другая группа миновала перекресток и скрылась из виду.

Вергилий подвел Молли к большому викторианскому дому с его элегантным фронтоном, мансардными окнами, пряничными карнизами.

Она посмотрела на часы. Почти полдень. Десятъ часов прошло с той минуты, когда она впервые увидела светящийся дождь и койотов на крыльце. Молли чувствовала, что их время истекает и очень скоро в этой войне, какой бы она ни была, будет нанесен последний удар.

Мансардные окна с резными наличниками, еще более красивые деревянные наличники окон и дверей, кусты роз перед домом, отгороженные от тротуара кованым невысоким заборчиком, колонны крыльца с каннелюрами на стволе и итальянскими капителями, входная дверь, выложенная тщательно подобранными по цвету деревянными панелями, с окном из цветного стекла… Этот дом был олицетворением архитектурного порядка, свидетельством долгой борьбы человечества против хаоса и не менее долгого поиска смысла своего существования.