В апартаментах было уютно и не жарко, невзирая на наличие настоящего (а не бутафорского электрического) камина, который озорно потрескивал ольховыми полешками. Над камином висело эпическое живописное полотно на тему «Русская баня». На полотне было много пару, больших грудей и толстых ягодиц. На переднем плане торчал самовар… а-ля рюс, короче! Только балалайки не хватает.

— Балалайки не хватает, — констатировал Брюнет, обращаясь, кажется, к лещу.

— Что-что? — участливо спросил банщик-менеджер. Демонстрируя намерение расшибиться, но подогнать гостям желаемый музыкальный инструмент. Как говорится — любой каприз за ваши деньги.

— Работа, говорю, Глазунова? — кивнул Брюнет на полотно.

— Не-а, студент из «Мухи» малевал… говорят, большой талант.

— Ну о талантах мы с тобой позжее потолкуем. А пока, братец, принеси-ка нам пивка холодненького…

«Братец» метнулся за пивом, по пути втопив сенсорную кнопку музыкального центра, настроенного по вкусу местных завсегдатаев на волну «Радио шансон». Из динамиков полилась хабалистая новинка сезона про «курение и взятую за основу тишину».

Петрухин скривился:

— О, боги! Только не это! Не могу слышать эту погань!

— Странная реакция, — усмехнулся Брюнет. — А мне казалось, что правильные менты любят шансон даже больше, чем сами его персонажи.

— Значит, я — мент неправильный, — сказал Дмитрий и, порывшись в портфеле, достал компакт-диск в стандартной коробочке без опознавательных знаков.

— И чего там? — заинтересовался Брюнет. — Надеюсь, не…

Голубков фальшиво насвистел первые аккорды из другой нетленки. Про «прорывающихся куда-то оперов».

— Нет. Это сугубо женский вокал. Хотя… обратно погань!

С этим словами Петрухин выключил радио, поставил диск и нажал кнопку «Play».

— …Я расскажу, — шепнул из динамиков незнакомый Брюнету женский голос. — Лиса, она… Она тварь…

— Кто это?

— Ты послушай, Витя. И сам все поймешь…

— …Вы думаете сейчас: вот сидит стерва, довела Таню до петли, а теперь придумывает оправдание… А мне — плевать! Я от слов своих открещусь, и ничего вы не докажете… А Лису мне не жалко. Нисколечко. Монстр — это как раз она!.. Лиса разрушала все, к чему прикасалась. Ей это нравилось. Она просто тащилась от возможности делать гадости… Она стравливала людей, она входила в доверие… О-о, как она это умела!.. Она была обаятельна, умна и умела этим пользоваться. Она говорила вам, что мы — подружки? Говорила? Так вот — это ложь! Не было у нее подруг! И не могло быть в принципе. Дружба требует взаимности и искренности. А Татьяне это несвойственно. Совсем. Она просто не понимает, что это такое. Так же, как животное не может понять, что такое стыд, например… Лиса нашла себе работу по душе — агент по недвижимости. Знаете, что ей там нравилось? Дрязги, склоки, разборки между родственничками… разводы, дележки, обиды. Это ее интересовало. О, как это ее интересовало! Это просто притягивало ее, душу грело… если только у Лисы была душа…

…Банщик-менеджер торжественно внес пиво и блюдо с раками. Он уже раскрыл было рот, дабы сделать рекламу «свежевыловленным дарам природы», но Брюнет зыркнул на него так, что «братец» пулей выскочил из кабинета…