В 14.30, сразу после обеда, в кабинете директора ДК раздался звонок.
Ревко, только что вернувшийся из столовой, снял трубку.
– Да.
– Это Никифоров.
– Что у тебя?
– Я вернулся.
– Уже?
– Да. Стоматолог ждал меня, взял письмо, ушел, вскоре вернулся, передал мне конверт с ответом, и я поехал обратно. ГАИ нигде не останавливала, добрался без проблем. Звоню тебе с телефона-автомата.
Ревко спросил:
– Ты от парка далеко?
– На Московской улице.
– Письмо, что передал стоматолог, с собой?
– В кармане.
– Хорошо. Отправляйся домой. Я зайду к тебе.
– У меня не прибрано. Сам понимаешь, один живу.
– Плевать! Когда будешь на хате?
– Да через полчаса и буду.
– Хорошо. В три часа зайду.
– Давай.
Ревко взял с собой сигареты и вышел из кабинета.
Навстречу ему попалась Макарова.
– Вы уходите, Ефим Макарович?
– Я на час отлучусь, надо посмотреть, как в ресторане дела.
– Там будет нормально. Если что, муж все уладит.
– Не стоит беспокоить государственного служащего такой мелочью.
– Государственного служащего? – Маргарита отчего-то вздохнула, но тут же проговорила: – Ну да, конечно, он же партийный и общественный деятель.
Фраза, сказанная Маргаритой, не понравилась Ревко. Эта женщина что-то знала либо догадывалась о делах мужа, не подавала виду, но иногда прокалывалась в мелочах. Нет, Рита никогда не согласилась бы не переезд за границу. Это имело бы чрезвычайно негативные последствия, если бы не своевременные меры.
– Если что, Маргарита Аркадьевна, справитесь здесь без меня?
– Идите, Ефим Макарович. Что тут может произойти?
Он вышел из ДК, прошел на Парковую улицу. У дома номер 14 уже стояла «Победа». Значит, Никифоров у себя. Ревко посмотрел на часы. 15.03. Пунктуален, старый хрыч.
Хотя какой же он старый? Наверняка еще девиц за городом на трассе снимает и привозит домой.
Ревко прошел в первый подъезд, поднялся на второй этаж, позвонил.
Из глубины квартиры раздалось:
– Кто?
– Свои!
Дверь открылась.
– Проходи. Чайку попьешь со мной?
– Не до этого. Давай послание Соболева.
– Сейчас. – Никифоров открыл шкаф, достал конверт. – Держи.
– На словах стоматолог что-нибудь передал?
– Да. Он так сказал: «Пусть сделает все как надо и поторопится».
– Понятно. Это все?
– Ты не хочешь доплатить мне?
– За что?
– За то, что скоро потребуется ремонт из-за того, что ты заставляешь меня накручивать не менее шестисот-семисот верст в неделю. А «Победа»…
– Ладно, – прервал его Ревко, достал две купюры достоинством двадцать пять рублей, бросил их на тумбочку. – Держи. Отдыхай, но учти, ты можешь понадобиться мне в любую минуту.
– Платить достойно будешь, так отчего не поработать? – Никифоров с холодком посмотрел на агента ЦРУ. – Маловато даешь.
Ревко возмутился:
– Совесть поимей, Иван Сергеевич? Ты какую пенсию получаешь?
– Сто рублей.
– А я тебе сколько плачу?
– Так государство дает ежемесячно и не заставляет отрабатывать.
– А то ты не отработал эти сто рублей.
– Не забывай, что я и квартиру бесплатно получил. Ладно, я пошутил. Пятьдесят рублей, это нормально. Я сейчас пообедаю и на отдых. Если что, звони, но дай хоть часа три поспать.
– Спи.
Ревко с письмом вернулся во Дворец культуры. Там ничего не произошло.