Вокруг хватало милых леди, овдовевших или разведенных, которые готовили ему лазанью и явно были бы бесконечно счастливы стать второй миссис Маклеод. И после целой жизни тяжелого физического труда отец был еще в хорошей форме, он даже не растерял волосы, что делало его желанной добычей на их маленьком островке.

Но его ничто не интересовало, вообще ничего. Он отказывался бросить работу, а во все остальное время, днем или ночью, Лорна заставала его сидящим перед телевизором, на который он и не смотрел. Он ни к чему не проявлял интереса, разве что время от времени, выпив несколько стаканчиков виски, принимался листать свадебный альбом.

Лорна была с ним терпеливой, понимающей, доброй, как положено хорошей дочери и насколько у нее хватало выдержки.

Но все это сводило ее с ума.

– Ты что, так и спишь в этом кресле?

– Не надоедай мне, – ответил Ангус.

– Я не надоедаю. Я задаю вопрос. Почему ты спишь в кресле?

– Просто задремал. Голова болит.

Лорна внимательно посмотрела на него. На лице отца отросла седая щетина. Он выглядел неухоженным. Его взгляд был не слишком сфокусирован, хотя Ангус не был пьян. Лорна проверила уровень виски в бутылке. Она стыдилась этого, но все равно так делала.

– Сильно болит? Сильнее или меньше обычного?

Ангус что-то проворчал. Лорна нахмурилась.

– Пойдем, – со вздохом сказала она.

Да, у нее снова будут проблемы с родительским комитетом, но…

– Поедем, пусть тебя осмотрят.

В приемной царила суматоха. Джинни казалась подавленной.

Дело было в миссис Грин, известной особе, многих огорчавшей своими резкими замечаниями. Не слишком приятно было выйти на улицу – и тут же услышать какие-нибудь язвительные слова о ваших способах парковки, вашей стрижке или ваших методах воспитания детей. В самые благодушные моменты Лорна думала, что миссис Грин одинока и что в каждой общине имеется своя миссис Грин. Но в не столь добром настроении она вспоминала, что у миссис Грин есть муж, маленький аккуратный муниципальный дом и в целом абсолютно беспечальная жизнь, – так что, видимо, некоторые люди такими рождаются.

– Я не желаю идти к новому доктору, – громко вещала миссис Грин. – Я не страдаю предрассудками. И во мне нет ни капли расизма. Я просто говорю, что там, откуда он приехал, жизнь ничего не стоит. Разве не так? Это же факт! И если он видел, как умирают дети, его вряд ли заинтересует мое… Ну это личное. И говорит ли он по-английски?

– Конечно, он говорит по-английски, – вздыхала Джинни.

Звучало это так, словно за утро она повторяла это уже множество раз. Но так оно и было.

– Конечно, вы можете подождать доктора Макалистера, но предупреждаю, что ждать, возможно, придется долго.

– Да. Я не глупа! – фыркнула миссис Грин.

Лицо Джинни оставалось лишенным выражения. Но на Лорну она взглянула с легким намеком на панику. Да и все в приемной выглядели встревоженными.

– Э-э-э… если возможно… – начала Лорна.

– Отлично! – громко и сурово произнесла Джинни. – Отлично, вы можете пройти на прием прямо сейчас.

– Как вообще дела? – шепотом спросила Лорна.

– Всем хочется на него посмотреть, – ответила Джинни. – Но никто не хочет быть первым.