Сайф ненавидел это слово. Он был врачом, да. Мужчиной. Человеком. Сирийцем, хотя и вырос в Ливане. Но «беженец»?! На этом слове стояло клеймо жалости, пренебрежения, оно обозначало человека уничижительно, как нечто странное и чужое.

Но он, не произнеся ни слова, кивнул.

А потом капитан сделал нечто удивительное. Он сел на пластиковый стул, прибитый к полу, сел лицом к Сайфу.

Какое-то время он молчал. Сайф смотрел на пластиковую чашку с остывшим мерзким кофе, которая стояла перед ним всю вторую половину дня.

– Я попадал в кораблекрушение, – заговорил наконец мужчина. – Пожар на вельботе. Судно затонуло быстрее, чем вы могли бы представить. Один миг – и у вас под ногами уже ничего надежного. Ничего. И еще мы потеряли хорошего человека.

Сайф смотрел на него, его сердце забилось быстрее.

– Мне… мне понадобилось какое-то время, чтобы снова взойти на борт, – сказал капитан и грубовато откашлялся. – Ну, в любом случае… Я хочу сказать… Если вы хотите… – Он помолчал немного. – Острову очень нужен врач, – продолжил он тихо. – Очень. Там тот старый парень… Если честно, я бы ему и бородавку лечить не доверил. – Он посмотрел в глаза Сайфу. – Вы могли бы… если хотите, вы могли бы сидеть рядом со мной в рулевой рубке. Самое безопасное место. И вы почти не увидите волн. Ну, если вы хотите… Вы понимаете.

Сайф не знал, как ему ответить. Он словно полностью лишился голоса. Капитан быстро кивнул и встал.

– Отлив начинается, – проворчал он уже от двери.

В большом пустом здании пристани было тихо. И тут Сайф поднял свою сумку.

– Подождите… пожалуйста, – сумел он выдавить из себя.

Капитан согласно кивнул. Он ничего не сказал, просто кивнул и пошел дальше.

Утренняя толпа любопытных исчезла к вечернему приливу. Холодало, и жители Мура рано садились пить вечерний чай. Солнце еще пыталось греть, но с Арктики подул ледяной ветер, нагоняя пенистые волны на маленький дощатый причал.

Лорна поплотнее закуталась в куртку, она тревожилась за отца, и еще ей нужно было проверить детские работы… Она шла со своим маленьким белым фокстерьером Майлу вдоль причала, и бородатую мордочку собаки трепало ветром.

Лорна чуть не налетела на Эвана, островного полисмена, который приезжал на Мур ради очень редких преступлений. В основном это были подростковые шалости – парнишки поджигали какой-нибудь амбар, перепив местного самогона, который назывался «хуч». Иногда кто-то садился пьяным за руль, хотя в таких случаях страдал лишь сам водитель, врезавшись в чью-то живую изгородь. И еще Эван проводил беседы в школе, разъясняя правила безопасности на дорогах и предупреждая о том, что стоит опасаться незнакомых людей. Это предостережение с трудом доходило до детей, потому что большинство жителей острова знали их самих, их родителей, дедов и даже прадедов.

– А, привет! – сказала Лорна.

Они с Эваном Андерсоном в школьные годы вроде как пытались встречаться, неловко, по-детски. Вместе они ездили в старшие классы в Обане, и Лорна всегда ловила радостный взгляд Эвана в химической лаборатории. Но сейчас никакой неловкости между ними не было. Эван был женат, предположительно вынужденно, на Лауре, которая в старших классах сидела рядом с Лорной – их рассаживали в алфавитном порядке. Эван был человеком добрым и упорным, но не отличался особым воображением или романтичностью. По сути, он был идеальным копом для маленького городка, и его мягкость с трудными подростками и суровость с загородными жителями, ставившими машины где попало, снискали ему популярность.