Полковник от восторга захлопал в ладоши.

— Блестяще! Я тебе говорил, что сам начальник полиции как-то сказал: «Как здорово он подходит на роль вывески»?

— Говорили. Но от этого я не получу повышения. Вы меня об этом предупреждали.

Босс вздохнул.

— Видишь ли, Сончай, единственное различие между нами заключается в том, что ты человек будущего, а я человек настоящего. А мы, к сожалению, живем в настоящем.

Он прервался и посмотрел на девушку, которая принесла нам новую бутылку «Меконга», еще улиток, риса, жаренного в меде цыпленка, соус чили, нарезанные ломтиками перцы чили и две запотевшие бутылки пива «Клостер». Она почтительно, хотя и немного игриво, поклонилась полковнику. Это была самая красивая девушка в баре, и она чаще других обслуживала хозяина. Он махнул ей рукой, рассмеялся и продолжил:

— А настоящее таково, что приходится опасаться не только врагов, но и друзей. Друзей, пожалуй, даже больше, чем врагов. В каком районе мы работаем? Кто здесь проживает: рвущиеся сделать карьеру яппи, интернетовские фанаты, законопослушные юристы, врачи и дантисты?

Я замешкался с ответом, потому что набил полный рот курятиной с рисом. Курятина — для насыщения, а шарики клейкого риса поглощают алкоголь и чили. Никогда в жизни я не был настолько уверен в том, что серьезно болен.

— Отнюдь, — продолжал полковник. — Здесь у нас сплошная помойка. А к тем, кто работает на помойке, следует относиться иначе, чем к тем, кто заправляет на бирже. Мой народ не простит, если я выставлю себя мелюзгой. Я не обману таких смышленых, как ты, и потому даже не пытаюсь. Я не Супермен. Но народ хочет Супермена, а это требует… — «Яхты, бунгало и т. д.», — подсказал про себя я, пока босс продолжал свою напыщенную тираду: — Есть гангстеры, которые дают беднякам миллионы, а есть честные люди, которые разглагольствуют о сострадании, но ничего не дают. А теперь скажи мне, умник, кого предпочтут бедняки?

— Гангстеров, — выдавил я. Ощущения в желудке были весьма отвратительны, и я боялся, что придется бежать в туалет на самом патетическом месте. Так и оказалось, стоило мне подняться.

— Сончай, клянусь тебе, я не встречал женщины с такой внешностью, которую ты описал. А если бы встречал, если бы она оказалась настолько хороша, как ты сказал, я бы пригласил ее к себе на яхту — ты меня знаешь. — Старик ухмыльнулся и махнул рукой, отпуская меня.

Я бросился к двери с табличкой «Для мужчин». По пути оглянулся на пышущего здоровьем и довольством полицейского — тот шлепал по заднице свою любимицу, которая, как только я удалился, подскочила к хозяину наполнить стакан.

В туалете я пробыл долго, а когда вновь появился в баре, старик уже ушел. Это очень было похоже на полковника — проявить сострадание, когда его меньше всего ждали: он прервал обед, которым явно наслаждался, и распорядился отвести меня наверх, в комнату, где девушки по-быстрому обслуживали клиентов. Я не хотел здесь спать, а тем более, глядя на девушку, провожавшую меня по лестнице, видеть в ней мать, какой она была двадцать пять лет назад, но понимал, что появляться на улице мне нельзя. Из боязни испачкать во сне кровать я лег на пол и отключился. Что мне могло присниться после такого банкета, как не Париж?