Полковник нахмурился:

— Ну хорошо, это не нефрит.

— Яа-баа?

— Почему яа-баа? Почему не героин?

Я с трудом пропихнул в горло рисовый шарик, чтобы унять огонь в желудке.

— Потому что люди из Администрации по контролю за применением наркотиков внедрились в торговлю опиумом. Героин для полных безнадег. Яа-баа безопаснее, и его рынок постоянно растет.

Босс развел руками:

— Значит, ты уже раскрыл это дело? Конечно, тут замешан яа-баа?

— Вы мне так ничего и не сказали.

— Разве моя работа в том, чтобы тебе что-то говорить? Детектив ты, а я обычный администратор.

— Полковник, вчера погиб мой напарник. Я хочу знать, зачем мы следили за черным фарангом. — Наши глаза встретились, и в этот миг наступил момент истины. Сомнений в том, что у босса были серьезные интересы в торговле яа-баа, больше не оставалось.

Он хотел надавить, что ему хорошо удавалось, но решил обойтись без этого и отвернулся.

— Извини, Сончай, я тебе искренне сочувствую, но правда в том, что я в самом деле не знаю, почему вы следили за Брэдли. Я всего лишь передал приказ. Откуда он исходил? Из ФБР? Из нашего Управления по предотвращению преступлений? Или откуда-нибудь еще? Не знаю.

— Вы шеф Восьмого района. Вам не могут отдать приказ без объяснений.

— Мне сообщили, что у него кончилась виза. — Я чуть не рассмеялся, но полковник сидел мрачный, даже чуть напыщенный. — Это серьезное обвинение, если речь идет о военнослужащем за рубежом. Это не то что гражданские.

— Вы не шутите?

— Нисколько. — Он кивнул. — Таково официальное обоснование. Если хочешь, покажу тебе досье. Я не то что ты, Сончай, не задаю нескромных вопросов. Вот поэтому я полковник, а ты не поднимешься выше детектива.

— Значит, тот, кто отдал вам приказ, был достаточно важным лицом, чтобы у вас не возникло желания задавать нескромные вопросы?

Он горестно покачал головой. Его жест ясно говорил, что я безнадежен. И тут он неожиданно показал себя с иной стороны: удивительное очарование и искренность — необычайная харизма, против которой я не сумел устоять. Его скромность и сострадание не вызывали сомнений.

— Поверь, Сончай, я понятия не имел, что Брэдли должен был вчера умереть. И не собираюсь мешать тебе, куда бы ни завело расследование. — И в ответ на мой вопросительный взгляд добавил: — Я обещал брату присматривать за вами обоими. Потерять одного из вас — очень плохо. Мой брат — архат. Данное таким людям обещание принято держать, особенно если вас связывают кровные узы. Клянусь, что бы ни замышлял Брэдли, это не имеет никакого отношения ко мне.

Немного помолчав, мы снова приступили к еде.

— Я выяснил через Интернет адрес Брэдли, — небрежно заметил я. — И съездил к нему домой.

Полковник поднял на меня глаза:

— Вот как? Обнаружил что-нибудь?

— Если я задам вам вопрос, вы ответите на него прямо? Или я пешка в вашей игре с ЦРУ в Лаосе или с ФБР в Вашингтоне или американском посольстве?

— Клянусь тебе, Сончай. А если лгу, пусть меня покарает Будда.

— Потрясающая женщина лет около тридцати, наполовину негритянка, наполовину тайка, высокая, не меньше шести футов, длинные ноги, красивая грудь, волосы выкрашены во все цвета радуги, аккуратный пирсинг на пупке: нефритовый шарик на золотом стерженьке. Кто она такая?