– Я звонил.

– И что он?

Жора не стал отвечать. Так могло продолжаться до бесконечности. Бутылка в руках Полковника опустела. Содержимого не хватило и на половину стакана. Но пить Полковник не торопился, глядя перед собой мутным отсутствующим взглядом.

– Мы не сможем провернуть дело, – негромко подал голос Осман, стараясь привлечь Жорино внимание, но Иваныч услышал его и пьяно вскинулся.

– Чего ты там вякнул?

– Я ничего, начальник… Я просто… – испуганно съежился дагестанец.

– Ты сказал: мы не сможем провернуть дело? Это почему же, мать твою? По-твоему, я недостаточно адекватен, Осман?

– Я не говорил этого…

– По-твоему, я настолько пьян, что не смогу контролировать ситуацию? Справлюсь хуже тебя? Да? А это вообще реально справляться хуже тебя? – Язык Полковника заплетался, но это не мешало ему с каждым произносимым словом распаляться все больше и больше. – Ты же – гений, Осман? Да? А мы все – просто пеньки неотесанные…

– Иваныч, не заводись! – Жора счел своим долгом урегулировать ситуацию. – Ты чего, в натуре? «Укурыш» ляпнул, не подумав…

– Так пусть думает, прежде чем ляпать. А ты звони Франту.

– Я звонил.

– Еще звони. Где он так долго мотается?

Полковник взял бутылку, обнаружил, что она пуста, и с размаху швырнул ее в стену. Осколки разлетелись в разные стороны, и один из них едва не зацепил Османа, если бы дагестанец своевременно не втянул голову в плечи. Жора сокрушенно прищелкнул языком. Он очень болезненно относился к любого рода беспорядку в своей квартире, но высказывать недовольство открыто не решился. Набрал на мобильнике номер Франта.

– Еще водяра есть? – спросил Иваныч, гася сигарету в пепельнице и тут же доставая из пачки новую.

– Нету.

Франт не отвечал. Заунывные длинные гудки сменились синтезированным голосом оператора, известившего Жору о том, что абонент временно недоступен.

– Брешешь!

– В натуре, нету, Иваныч. Кажется, где-то еще была бутылка пиваса…

– Не надо пиваса. Надо водки. Осман!

– Да, начальник… – живо вскочил на ноги дагестанец.

Полковник поморщился. Выудив из внутреннего кармана пиджака портмоне, раскрыл его и небрежно швырнул на стол несколько купюр разного достоинства.

– Хватит звать меня начальником. Какой я тебе, на хрен, начальник? Нет тут ни начальников, ни подчиненных… Мы все в одной лодке… С некоторых пор. Усек?

– Да, нач… Усек.

– Молоток! А теперь сгоняй за водярой. Купи сразу две бутылки. Или нет, лучше три. Чего потом опять бегать? Три бутылки, Осман. Понял?

– Да. Три бутылки. Все понял.

Дагестанец забрал со стола деньги. На сумму, щедро выложенную Иванычем, можно было приобрести не менее полутора ящиков хорошей водки, но Осман не стал ничего уточнять. Подобрал с пола оброненную Полковником зажигалку, бережно положил ее на край стола и переглянулся с Жорой.

– Иди, – неохотно напутствовал тот. – Купи что он просит. И притарань еще закуси какой-нибудь. Работаем без расслабона.

Он проводил Османа до входной двери. Дагестанец обулся и только взялся за ручку, как в дверь позвонили. Жора быстро глянул в «глазок». Франт, стоя на лестничной площадке, словно почувствовав его взгляд, приветственно вскинул руку. Неизменные дымчатые очки скрывали его глаза. Жора открыл дверь, одновременно впуская Франта в квартиру и выпуская наружу дагестанца.