Потом Боб отвез нас к тому месту, где было запланировано построить каток. Фундамент еще даже не заложили, лишь привезли песок и доски. Он показал нам чертежи, но мы только смеялись, поняв, что нам не придется долго прожить в нашей замечательной квартирке.

Это просто прекрасный сон. Если принять во внимание, как строят в Москве, то пройдет лет пять, прежде чем в Симсбери появится тренировочный центр.

Однако к октябрю строительство было завершено. Приехали мама с Дарьей, и первый раз в жизни мы с Сергеем почувствовали, что у нас есть свой дом. У Дарьи была отдельная спальня, в которой Сергей — это явилось сюрпризом для всех нас — сам наклеил новые обои. Выбрал место для ее кроватки, а на стенах повесил картины и зеркало и сделал все это весьма профессионально. Впервые Сергей приложил к чему-то собственные руки, и ему это страшно понравилось. У него все здорово получалось. Сергей всегда считал, что уж если берешься за какое-нибудь дело, нужно достичь в нем совершенства, иначе не стоит и начинать. Его отец был отличным плотником: собственными руками построил дачу под Москвой, каждые выходные ездил туда один и работал. Тогда я еще подумала, что наступит день, когда Сергей построит для меня дом. Летом Марина поставила для нас программу, которую мы стали называть Номер Родена». Это была моя любимая показательная программа.

Марина выбрала музыку Рахманинова — это был ее любимый композитор, — а вся программа была построена на произведениях Огюста Родена. Я не знаю, откуда у Марины появилась эта идея, но она дала нам книгу с фотографиями его скульптур; мы приносили ее с собой на каток и пытались некоторые из них скопировать.

Это оказалось невероятно трудно, потому что в большинстве случаев его модели принимали весьма фантастические позы. Они не просто стояли. Некоторые казались невесомыми, устремленными в небо, а нам предстояло оживить их в танце — задача новая, сложная, но невероятно интересная. Мы даже пытались имитировать две переплетенные руки. Причем я должна была оказаться за спиной Сергея, чего мы на льду никогда раньше не делали, он всегда держал меня перед собой. В конце программы Сергей лежал на льду, поджав колени, а я укладывалась на них спиной. Потом закидывала назад голову и смотрела ему в глаза.

Все работы Родена изображают чистую любовь. Идея программы заключалась в том, чтобы показать, как прекрасна любовь, как красиво мужское и женское тело. Сначала мы предполагали выступать в тонированных комбинезонах, чтобы выглядеть как обнаженные статуи, потому что многие из скульптур Родена эротичны. Но в конце концов остановились на простой запахивающейся юбке бежевого цвета для меня, а для Сергея — брюки и футболка цвета ржавчины. Эти костюмы не скрывали естественной красоты тела и не портили образов, которые мы создавали на льду. По существу, мы были ожившими скульптурами.

Марина хотела, чтобы этот номер получил имя «Поцелуй», потому что так называлась ее любимая скульптура; в самом начале мы принимали именно такую позу. Мы не целовались, но наши губы почти касались. Самое удивительное, что всякий раз программа выглядела по-разному. Марина лишь говорила: «В этой части ты должна согреть его». А Сергею: «Ощути ее прикосновение. Покажи нам, что ты его почувствовал».